Владимир Колотенко - Тебе и Огню

 Он ее не сумеет найти

 А она найтись не сумеет...

 Ти, найтись сумей...

 Найдись, а...

 Сумей же...

 А мне казалось, что Тина уже у меня в кулаке...

 Как та синица...

 Как перо Жар-птицы...

Глава 4.

 Конечно же, мы гордились своими достижениями!

 - Ты посмотри, ты только взгляни на этого Эйни! - восхищалась Юлия. - Он же...

 - Он не только лучше Македонского стреляет из лука, - сказала Инна, - он стометровку бежит за восемь секунд.

 - Ровно?.. Ровно за восемь? - спросил Том, - это же рекорд...

 - Ну, не ровно, - сказала Инна, - за восемь и семь, но эти семь десятых секунды ровным счетом ничего не значат.

 Я не участвовал в этих разговорах, мне достаточно было это слышать.

 - А Папа, - сказала Ната, - вы послушайте нашего Папу... Он же гений!

 - Теперь он святой, - уточнила Инна.

 - Его стихи уже вошли в школьную программу не только...

 - Он выиграл почти все партии у Каспарова.

 - И у машины, - сказала Ната, - машина сдалась...

 - Машины не сдаются! - возразил Ушков.

 И Ушков, и Ната, и Тамара, и даже Жора, думал я, кладя каждый по своему камню, строили, строили Новую Вавилонскую башню, торя дорогу в Небо. И Юра, и Том, и Тамара, и... Всех не перечислить!..

 И Аня, и Аня!..

 И Юля...

 Надо всех помнить, всех до единого: Ната, Света, Жора, Юра, Алька, Тамара, Васька Тамаров, Лесик, Ушков, Маврин, Вит, Аленков, Ира, Ната, все Жорины Наты и Иры, и...

 Архипов!..

 Я никогда не забуду и... Нет - забуду. Забыть бы!..

 Спасибо и Азе! Отдельное спасибо Азе! А Стас, Шут, Нана, Юта... Юленька! А..

 - И ваш новый Иисус?..

 - И Иисус, и Тина...

 - И Тина... Ты так за неё ухватился! Да и Жора, и Жора... Что же, она так и не...

 - Они... Все они...

 Их худые лица с ввалившимися в черные глазницы глазами до сих пор...

 Забыть бы!..

 Я помню!..

 Всех до единого!!! И Переметчик? А как же?!! И Валерочка Ергинец со своими... И все эти Иуды... Как же без них-то?

 Да и как такое забыть?!

 Если просмотреть все Юлины кадры хроники и прослушать все ее записи, можно писать Новую историю.

 - И я многое записала, - говорит Лена, - хочешь послушать?

 Я мотаю головой - нет.

 - Послушай, - говорит Лена, - разве нельзя было предусмотреть... Разве ваши железные Нострадамусы и Мессинги, ваши Кейси и Глобы не смогли вас предупредить, предсказать именно такой ход событий, разве. И Тина, и Тина!

 - Стоп-стоп, - произношу я, - конечно, могли. И предсказывали, и предупреждали... И Тина, и Тина...

 - А что Тина?

 - Тина даже...

 - Предупреждала?

 - Ха! Попробуй остановить! Попробуй остановиться, когда тебе кажется, что у тебя в руке не только синица, но и тот самый журавль, да-да, и не только журавль - и Жар-птица, и борода Самого Бога! Ха! Мы ведь закусили удила! Мы пришпорили наших коней... О-о-о!.. У нас слезились глаза, мы были просто ослеплены небесным сиянием нашей Пирамиды, мы стремились, мчались, слетались на ее свет, как ночные мотыльки на пламя свечи...

 - И сгорели...

 - Мы переспешили... Перепрыгнули через эту пресловутую punctum no return - точку невозвращения... И назад пути уже не было...

 - Н-да... Я вас понимаю, - говорит Лена, - вовремя остановиться - это не всякому по силам. Я давно хочу тебя вот о чем спросить... Мир гудом гудит. Вот и книжки всякие пишут, смотри...

 Лена берет с полки книгу, показывает мне, я читаю: «Время России».

 - Почему Пирамида не в России? Здесь и Третий, и Четвертый Рим, и...

 - Здесь даже не Третий Мир. Не четвертый, не пятый и даже не семнадцатый! Это даже не мир - гоголевское скопище ублюдков и упырей... Молох...

 - Да, но...

 - И все же я еще надеюсь: скоро, совсем скоро мы выберемся и из этой передряги. Теперь мы с Тиной ...

 - Думаешь, она...

 ...возьмёт запястья в жёсткий плен,

 Скользнёт ладонями, как впервые,

 И брызнут алым на светлый пол,

 Разбитых роз лепестки живые...

 - Уверен!

 - Так что же во всем этом самое страшное? - спрашивает затем Лена.

 - Самое страшное, - говорю я, - не знать под ногами земли.

 И слышу голос Юлии: «Не давайте святого псам или свиньям...».

 - Не убивайся ты так. Тебе надо отдохнуть, - говорит Лена, - едем в Турею?

 До сих пор не верю, что все это было всерьез:

 Разбитых роз лепестки...

Глава 5.

 ...и они тараторили наперебой, словно у них это была последняя попытка оправдаться передо мной... Перед... Будто бы я их в чём-то обвинял. Каждый старался как только мог замолить своим высказыванием свое участие в этой гнусной и позорной сцене, свою вину, вымолить себе мое понимание и, возможно, прощение.

 Если бы я смог им это простить. Будто бы такое можно простить.

 Я не обвинял, обвиняло моё молчание. Но я и сам чувствовал себя виноватым. И не было никого, на кого я тоже мог бы наброситься со своими объяснениями, выплеснуть их в поисках оправдания.

 Никого...

 - Где же все были? - спрашивает Лена.

 - Они меня окружили, взяв в плотное кольцо словно пленного... И галдели, галдели... Свора сорок... Но все - как гиены. Они готовы были меня загрызть, растащить на кусочки, по косточке, только бы я их выслушал... Заглядывали в глаза, тесня друг друга, толкаясь в сутолоке, оттесняя друг друга или подминая тех, кто рядышком под себя... Кто был посильнее... Тех, кто послабее... Как это бывает вокруг... Жуткое зрелище...

 - Кто - они? - спрашивает Лена.

 - Ну кто?! Все! Все эти наши... Ваши... И Ушков, и Валерочка, и Переметчик... Наши упыри... Уличенки и ухриенки... Помнишь, я о них вскользь как-то рассказывал...

 - Хорошенькое «вскользь»! Ты их чехвостил на каждом шагу, при каждом удобном случае...

 - Все эти здяки, шипящие и гавкающие... швецы, шапари, шматковы... швондеры и шариковы... Тебе сейчас трудно их вспомнить, но они...

 - Ха! Трудно! Да ты унавозил ими каждое своё слово! От них просто смердит! И вся ваша пирамида провонялась их полноправным участием.

 - Полноправным?

 - Ты сам говорил: гвоздики, винтики, - говорит Лена, - ваш противовес для баланса?

 - Да, они... Вполне полноправным. Но, как видишь, они перевесили нас... Планарии... шшш... шавки... шипящие и ползающие...

 - Как же им удалось?

 - Наши Бруты!.. И Волошин, и Авлов... Вся эта свора гиен... Оказалось - зряшное это дело - зудящие Здяки, Ергинцы, Переметчики... Рассчитывать на то, что вот они позудят-позудят и стихнут... Оказалось, они - несметная сила, полчище гиен, и имя им - легион...

 - Моль?

 - Моль! Моль, точно - моль... Тля... Они как...

 - Остановись, Рест! Я тебя уже не первый раз спрашиваю, можешь ответить?

 - Спроси ещё раз, - говорю я, - спрашивай!

 Лена держит паузу. Затем:

 - Смотри, - говорит она, - вот эти твои полчища гиен с твоими легионами вдруг все восстали... Так?..

 - Я же сказал!

 - Но поясни мне, пожалуйста: что же всё-таки произошло? Что вдруг такого случилось, что весь мир ринулся на вас, скаля зубы и пуча глаза? Где истоки и причины бунта можешь сказать?

 - Причины, - говорю я, - истоки... Бунта! Неужели не ясно? Никаких причин и никаких истоков и никакого бунта! Ничего этого не было и в помине! Всё дело в том...

 - В чём же?!

 Разве я так бестолково рассказываю, что Лена воспринимает весь этот хаос как бунт? Разве не ясно, что и без всякого бунта... Просто все вдруг уразумели, что дождались, дождались! Все вдруг осознали, что так яростно и свирепо предрекаемый всеми пророками и провидцами конец света - отменяется! Отменяется! Разве это не повод для вселенского ликования?! Жорино же распятие клонированным Иисусом - это чистой воды показуха! Иисус, чтобы привлечь внимание толпы, упаковал Жору в свои одежды, сделал из него агнца, по сути козла отпущения. Этим распятием он подлил масла в огонь! И вызвал небывалый интерес публики: зрелищ, теперь только зрелищ! Казалось, что хлебами уже все были сыты (хотя сыт был только «золотой» миллиард, остальные же жили впроголодь), а вот зрелища всегда были в фаворе. Вот он и кинул толпе кость: нате - подавитесь! Экзальтация толпы - как рычаг управления, как вожжи для зашоренной лошади...

 - Хорошенькие вожжи, - говорит Лена

 - Да уж... Как видишь - сработало!

 - Распятие в двадцать первом веке... Конечно, это любопытно, - соглашается Лена! - Нонсенс! Это не какая-то там Мадонна! Не какой-то там Иосиф Кобзон с Лепсами и Розенбаумами...

 - Как видишь, - говорю я, - Иисус знает своё дело! Это почище коллайдера! Так что никакого бунта и не было. Было всеобщее ликование: «Распни, распни его!». История повторяется на новом витке. Так что... вот...

 - О, кей, - говорит Лена, - а где же в это время был ты?

 - Я же рассказывал... А я... Я... Меня не было...

 Лена только мотает головой.