Сергей Абрамов - Все дозволено

— Вы понимаете что-нибудь, Кэп? — растерянно спросил Библ.

— Я ищу Малыша и Алика, — только и ответил Капитан: раздумывать об этом безумии ему не хотелось.

Малыша и Алика они нашли, пройдя несколько десятков метров: в своих голубых куртках они резко выделялись среди окружающих голых тел. Находились они, по-видимому, в одном неразделенном пространстве, потому что двигались согласованно, не отталкиваясь, не проходили мимо друг друга и даже разговаривали, хотя слов в храмовой тишине конуса не было слышно. Они словно разыгрывали какой-то мимический этюд, куда-то ходили, что-то рассматривали; Малыш подпрыгивал, пытаясь что-то схватить в воздухе, Алик пробегал несколько метров и возвращался, показывая что-то принесенное им, хотя кругом ничего не было — только воздух и не замечающие их меднокожие люди.

— Пантомима, — заметил Библ, — и с определенным сюжетом. Только смысл не ясен.

— А мы и не будем разгадывать, — сказал Капитан и храбро ринулся мимо суетившихся поблизости гедонийцев, не расступавшихся, но и не задевавших его на проходе.

Библ шагнул следом. То же самое. Он шел навстречу людям, и они отступали, отстранялись, не видя его, а Капитан в это время уже держал за шиворот Малыша, стоявшего как сомнамбула с остекленевшими глазами.

— Берите Алика — и к выходу. Сопротивляться не будет. Они еще в трансе, — сказал Капитан и, подталкивая Малыша, вышел на свободное пространство у лиловой стены.

Тут только взор Малыша ожил.

— Кэп? — удивился он. — Ты?

— А кто же? Очумел?

— Очумеешь.

Очнулся и Алик. Огляделся, узнал товарищей, и какое-то подобие улыбки скривило губы.

— Галлюциногенный воздух, — выдохнул он. — Мы с Малышом такое видели…

— «Такое, такое»… — передразнил Малыш. — Влез я в твою игру, а зачем?

— Скажешь, неинтересно? Мы же опровергли Эйнштейна. Мы прошли петлю. Представьте себе, товарищи, что может быть, если скорость элементарных частиц превысит скорость света?

— Погоди, сынок, — оборвал Капитан. — Библ тоже кое-что видел. Вот и расскажете дома. Поспешать надо. А на последней ступени, я думаю, делать нам нечего. Вон и Фью вынырнул.

Винт кратера уже вынес Фью на поверхность. Он по-прежнему был невозмутим, тих и нелюбопытен. Выводя гостей на край черной пустыни, напутствовал:

— С Учителем встретитесь, как условились. Только не снимайте шлемов во время беседы. Чрезвычайно важно для нас. Мы очень, очень много спорим и думаем о ваших словах.

— А вдруг не увидимся? — сказал Капитан.

— Мы должны увидеться. Есть же способ — только позовите.

— Шлемы?

— Шлемы. Сигнал будет принят в любое время.

2. Рассказ Библа. Вслед за Алисой

Первым рассказывал Библ:

— Когда мы прошли уже второй зал, я не думал об эксперименте. Меня не волновали мечты магов и сиргов. Но, должно быть, одинаковая проходимость, загадочность открытых дверей в Неведомое натолкнули меня на одну мыслишку. Вернее, напомнили ее — впервые-то я подумал об этом лет десять — двенадцать назад.

Я еще не работал в Космической службе, читал лекции и писал книжки — ну чем обычно занимается преуспевающий молодой ученый. У меня тогда ни одного седого волоса не было, ни особенных тревог, ни огорчений, двенадцать часов работы и законная разболтанность в очередной уик-энд.

Было это летом, в июне или в июле, когда уже в пятницу вечером тянет куда-нибудь на берег моря или на озеришко. В одну из таких пятниц и позвонил мне Олег — Малыш его помнит, он еще тогда безвинтовыми вертолетами увлекался.

«Поехали к Роберту, — предложил он. — У него дом в Мещере. Не в заповеднике, а в поселке рядом. Езды — минуты, а удовольствия на три дня, в понедельник у тебя лекций нет. У Роберта все чин чином: стол и домишко — памятник древней деревянной архитектуры, куча новых картин для очередной выставки и никаких женщин, кроме хозяйки. На рыбалку съездим, позагораем, пульку распишем. Я, ты, он и Гофман из медслужбы».

— А что такое пулька? — спросил Алик.

— Была такая игра, — сказал Малыш. — Сейчас уже подзабыта. Помолчи.

— К Роберту мы добрались на вертолете за полчаса, — продолжал Библ. — «Памятник древней деревянной архитектуры» оказался обыкновенной русской избой-пятистенкой, одной из немногих уцелевших в поселке. Сутки пропадали на Черном озере в заповеднике, а к вечеру в воскресенье сели за пульку. Я, признаться, не любил этот способ убивать время, но не отказываться же от игры, если уже согласился.

Сидели мы в большой полупустой комнате, оклеенной ядовито-зелеными обоями. Роберт догадался прикрыть их, развесив где только можно свои полотна в духе снова вошедшего тогда в моду позднего импрессионизма. В углу стояли в беспорядке подрамники и свернутые в трубки холсты, а у окна прямо на обоях была намалевана узкая дверь «под дерево», красновато-коричневая, с аккуратными глазками сучков на филенках, даже с неровными потеками лака. Он, казалось, не успел еще высохнуть, чуть-чуть поблескивая, будто смола на сосне. Как обманчива иногда прихотливая игра света: моя рука нащупала только шероховатый слой масляной краски на гладкой поверхности зеленых обоев.

«Тоже на выставку? — иронически спросил я. — По разделу фресок и витражей?»

«Это не я, — равнодушно бросил Роберт. — От прежнего жильца осталось».

«Тоже художника?»

«Нет, ученого. Физик, кажется. В каком-то институте работал, а здесь отдыхал. По-своему, конечно: пополам с наукой. Здешние обыватели говорили: все дверь в антимир искал».

«Вот и нашел, — хохотнул Олег. — Всем хороша, только не открывается».

«Почему — не открывается? — Роберт говорил серьезно, только глаза посмеивались. — Один раз открылась».

«Когда?»

«Когда он решил взглянуть на свой антимир».

«И что же он увидел?»

«Не знаю. Он никому об этом не рассказывал».

«Болтовня».

«Возможно, — пожал плечами Роберт и добавил нехотя: — Он погиб в авиакатастрофе месяца три назад».

Помолчали. Сдали карты. Взглянул: мелочь. Пас, говорю, а из головы не выходит только что рассказанная история. Странный случай с ученым, открывшим и закрывшим окно в антимир. Анекдот, придуманный местным остряком или хитроумной хозяйкой дачи: ведь комната с тайной стоит дороже. Ну, а если хозяйка не соврала? Вдруг ученый действительно открыл эту нарисованную дверь? И как открыл? Ключом? Чепуха.

«Что с тобой?» — спросил Роберт.

«Подцепил ты меня этой дверью. Не соврал?»

«Хозяйкин вариант, — обиделся художник. — Хочешь — верь, хочешь — нет».