Валерий Вотрин - Журнал «Приключения, Фантастика» 4 96

Андрей и Ленц резко повернули головы друг к другу — и тотчас обменялись вопрошающими взглядами. Как будто враз подумали об одном и том же. А может так оно и было? Наверное. Ведь эти два, казалось, совершенно не похожих друг на друга человека за свои долгие дни, недели, месяцы, а то и годы полетов по безбрежной и молчаливой Вселенной так изучили друг друга, что могли бы понять своего товарища и не разговаривая с ним, лишь взглянуть тому в глаза, а то и просто так, сидя рядом…

Командир встал, помял ладонями виски и нетерпящим возражения тоном объявил:

— В общем так, для полной ясности необходимо провести поверхностные раскопки. — А увидев в глазах товарища искру сомнения, уже тоном приказа прибавил: — Приступаем завтра же, с утра!

Выйдя из дот-дома, космолетчики не спеша побродили вокруг своего звездного лайнера и внимательно, в надежде встретить еще раз своих неведомых двойников, огляделись по сторонам. Однако вокруг никого не было видно — по-видимому таинственные фантастические аборигены уже и не интересовались ими, вернее, им отбили охоту искать встречи со своими собратьями.

Космолетчики еще немного потоптались на месте, затем отошли чуть вправо, снова покрутились по сторонам и наконец нашли более-менее подходящее место для раскопок. Через пять минут десять стареньких допотопных кибер-кротов, которых им нахально всучили на одном из звездных рудников сверх положенного груза и которые теперь они обязаны были доставить на Землю для реставрации и обновления их довольно-таки потрепанных биоэлектронных внутренностей, организованно приступили к работе.

Принимаясь за археологические изыскания, Андрей надеялся узнать главное: была ли здесь в прошлом какая-нибудь цивилизация, и если была, то что послужило причиной ее упадка? Или наоборот — может она находится только в зачаточном состоянии?

И результат не заставил себя долго ждать. Один из «кротов» в своем ковше-отстойнике вынес на поверхность что-то резко отличавшееся от всего окружающего. Этот грунт был тягуче-вязким, тухло-пахнущим и имел цвет, схожий земному чернозему. Даже поверхностный анализ показал, что он имел органическое происхождение.

Андрей откинулся на спинку кресла, потер кулаками глаза и проговорил вздыхая, простужено:

— Теперь я почти на сто процентов уверен, что здесь когда-то кипела жизнь. — Вновь горестно вздохнул и прибавил: — И, возможно, очень похожая на нашу…

В ответ Ленц сдержанно мотнул головой, соглашаясь:

— Скорее всего, это так… — На секунду замолк, всплеснул желваками на заостренных скулах, а затем, пожимая плечами, недоуменно вопросил: — Но что тогда стряслось здесь? Почему все зачахло, превратилось в песок, в пустыню, в тлен? Почему?!.

— Спектральный анализ породы показал, что она имеет возраст что-то около миллиона лет, — все так же хрипло продолжал Андрей. — Значит, почти миллион лет эта планета покрыта песком. И ничего, кроме него, на ней нет. Ни-че-го! Ну а если предположить, что эти многочисленные волчки все же имеют живую, органическую основу, то чем они тогда, черт побери, питаются?! — И округлив глаза, уставился на своего коллегу.

— Нужно попытаться вступить с ними в контакт, — невозмутимо, как о чем-то само собой разумеющемся, поведал Ленц и еле заметно улыбнулся — лишь одними уголками губ.

— Но — как? Как?!.. — со злостью бросил ему в лицо командир; порывисто вскочил, подбежал к одному из самых больших окон дот-дома и уставился в него немигающими глазами.

— Как ты заговоришь с этими… с этими бестелесными созданиями?! — И с размаху саданул кулаком по бронированному стеклу.

— А что если попытаться применить самый обыкновенный и, по-моему, в данный момент самый надежный способ, а? — Ленц тоже прошагал к окну и, прищурив глаза, обвел взглядом унылый ландшафт пустыни.

— Какой? — Андрей живо обернулся, взметнул угольночерные дуги своих бровей и удивленно приоткрыл рот.

— Непосредственный, прямой контакт! Нужно войти в этот мини-вихрь, прямо в его крутящийся центр. Возможно, он как-то и отреагирует…

— А что… — Командир поджал губы, о чем-то усердно размышляя, и — неожиданно согласился: — Попробуем. Попытка — не пытка.

— А как с раскопками?

— Наверное, прекратили. Больше вряд ли что нового узнаем…

Однако перед тем, как дать отбой своим археологическим поискам, автоматический реестр-регистратор обнаружил в отстойнике одного кибер-крота странные матово-красные шарики, явно искусственного происхождения. Космолетчики долго вертели их в руках, придирчиво рассматривали в лазер-микроскоп, пробовали на прочность, но ни к чему конкретному так и не пришли; решили оставить на потом, а вернее — предоставить эту головоломкую работу ученым Земли.

Усилив вдвое мощность защитного слоя своих полеоскафандров, они вышли из дот-дома уже под вечер, когда двойное светило успело коснуться своим овальным телом горизонта бесконечной красно-желтой пустыни. До полной, непроглядной ночи оставалось, примерно, полчаса, — лун у планеты не было, — однако азарт исследователей их так захватил, что до утра они бы просто не вытерпели и, конечно, не смогли бы уснуть — не хватило б сил обуздать воображение от предстоящего прямого контакта с «аборигенами» этого загадочного мира.

На этот раз Ленц был непреклонен и настоял на своем — идти должен он! Штурман повернулся к своему командиру, смущенно улыбнулся ему и, поправив флазер на поясе, твердым, размашистым шагом направился к одному из недалеко крутящихся от них волчков-вихрей.

Подойдя к нему, Ленц на секунду остановился, как бы замешкавшись, затем вопросительно оглянулся — Андрей утвердительно кивнул в ответ, и он уверенно шагнул в его красновато-коричневое, оттененное желтизной бурлящее нутро. Вихрь-волчок на мгновение отпрянул назад, но в следующий момент уже вновь возвратился на прежнее место и полностью поглотил космолетчика.

Перед глазами Ленца замельтешили разноцветные искры-пылинки, замелькали радужные молнии, и осторожно, почти ласково, зашуршали по поверхности полеоскафандра то ли крутящиеся струи воздуха, то ли лапы-щупальца сильного, но, казалось, доброго зверя-монстра.

Ленц весь сжался; и вдруг его тело распалось. Точнее, он явственно ощутил, притом безболезненно, как весь его многосложный и, одновременно, хрупкий организм стал расщепляться на маленькие, невидимые частицы и как бы разноситься в стремительном танце по всему необъятному и бесконечному космосу. Он жил — и не жил. Он чувствовал — и не чувствовал. Он был человеком — и одновременно всем миром. Он неожиданно превратился в огромный и в то же время какой-то маленький, крохотный шарик, который с неистовой безумной силой и в чудовищной, всепоглощающей крутизне пытался куда-то выскочить, откуда-то вырваться, что-то сказать — важное, первостепенное…