Джек Макдевит - Берег бесконечности

Ким села. На экране появился Бен Трипли.

– Это получено час назад, – сказал Мэтт.

Трипли сидел на краю стола, и вид у него был очень недовольный.

– Фил! – сказал он, очевидно, обращаясь к директору Филиппу Агостино. – Я просил вас сказать доктору Брэндивайн, чтобы она перестала влезать в мои дела. Сейчас из-за нее мне устроили допрос в полиции, и она совершенно недопустимым образом треплет имя моего отца. – Над плечом Трипли была видна передняя секция «Доблестного». – Должен вас известить, что я в настоящий момент пересматриваю вопрос о поддержке, которую оказываю Институту, поскольку у вашей организации слишком много свободного времени и она склонна копаться в давно опровергнутых слухах. Ставлю вас в известность, что, если в результате этого инцидента будет нанесен ущерб моей собственности или репутации, я с сожалением буду вынужден прибегнуть к защите закона.

Изображение мелькнуло и погасло.

– Прокрутить еще раз? – спросил Мэтт.

– Да, – сказала Ким. – Но без звука.

Он уставился на нее, захваченный врасплох, ожидая, что она отменит просьбу. Она этого не сделала, и он запустил запись снова. Ким подошла к столу, чтобы остановить воспроизведение, когда ей будет нужно.

– Директор дал мне указание попросить тебя написать заявление, – сердито сказал Мэтт.

– Трипли – псих.

– Он влиятельный псих, Ким.

Она остановила изображение. Трипли стоял с раскрытым ртом, наклонясь вперед, тыча пальцем в их сторону.

– Посмотри на это, Мэтт, – сказала Ким. Она попыталась увеличить изображение «Доблестного», но он и так занимал весь кадр.

– Ну вижу. Похоже на книгодержатель. Что дальше?

– Это модель звездолета.

Он пожал плечами:

– И?

– Мэтт, я уверена, что «Охотник» встретил корабль инопланетян.

– Ким…

– Доказать не могу, но ручаюсь чем хочешь. – Она показала на «Доблестный». – И вот как он выглядел. – Как эта модель.

– Да. Я понимаю, что это звучит глупо, но почти на сто процентов уверена.

– Если так, зачем Трипли держит это в секрете?

– Я думаю, он об этом не знает. Ни об экспедиции, ни о модели. Я считаю, что его отец сделал эту модель в местной мастерской сразу по возвращении. После взрыва бабушка Бена нашла корабль на вилле, решила, что это игрушка, и отдала внуку.

У Мэтта был такой вид, будто ему ботинки жмут.

– И какие у тебя факты?

Она рассказала ему о подделке бортжурналов, показала снимки картин на подводных стенах Кейна. О призраке в коридоре она промолчала.

– Как ты узнала, что журнал фальсифицирован?

– Его проанализировали.

– Кто?

– Эксперты.

– Об этом ты рассказывать не хочешь.

– Лучше не стоит.

Мэтт сделал глубокий вдох.

– Ким, мне очень жаль. Ты – ценный сотрудник организации, и я бы предпочел тебя не терять, но ты действительно не оставила мне выбора. Я хочу, чтобы ты пошла к себе в кабинет и написала заявление. Дату поставь через тридцать дней после сегодняшней. Таким образом я смогу выбить тебе зарплату за месяц. Но на работу не приходи. – Он глядел на нее через стол. – Сама знаешь, я бы так не поступил, если бы мог, но я же тебя, черт возьми, предупреждал! Предупреждал, что так будет.

Он с мрачным видом показал ей рукой на выход. Но, когда она направилась к двери, остановил ее.

– Ким, – сказал он, – если тебе нужна будет рекомендация, то сделай так, чтобы обратились ко мне, а не к институту.

Эти слова до нее не дошли.

– Мэтт, это несправедливо. Я ничего плохого не сделала. Не нарушила ни одной процедуры…

– Ты ослушалась директивы. Я же тебе говорил держаться подальше от этого… – Он запнулся, подыскивая слова, не нашел и в досаде описал рукой круг.

Ким полыхнула на него взглядом:

– А тебе плевать, в чем истина?

– Ким, что есть истина? Одна женщина мертва, другая пропала. Если это работа Кайла Трипли, это тоже уже не важно, потому что он ушел в лучший мир. Так что мы не ищем правосудия.

Ты нашла настольную модель и эскиз на стене, и на этом основании делаешь вывод, что кто-то встретил инопланетян. Если так, какого черта они об этом не сказали кому надо? И вообще никому?

– Не знаю, Мэтт. Но если тут ничего нет, зачем они подделывали журналы?

– Я не знаю, так это или нет.

– Можешь проверить, если хочешь. А когда ты это сделаешь и убедишься, что я тебе сказала правду, я бы очень хотела взять «Мак-Коллум».

Мэтт вытаращил глаза:

– Ким, ты просто чудо, я это говорю тебе от всей души. Но ты, кажется, не слышала, что я сказал: ты у нас больше не работаешь.

– Как прошло? – спросил Солли.

– Меня уволили.

На стенке у Ким висел снятый крупным планом «Доблестный» из кабинета Трипли.

– Черт побери, Ким, я же тебе говорил, что этим кончится.

Она тряслась от ярости, злости, чувства полной несправедливости.

– Может, как-то пронесет. Только посиди тихо какое-то время. Дай им шанс успокоиться и понять, что ты им нужна.

– Нет, – сказала она. – Думаю, этого не будет.

Они сидели, обнявшись, и какое-то время молчали.

– Послушай, – сказал наконец Солли. – У меня есть друзья в Абельштадте. – Абельштадт – это был большой научно-исследовательский центр на Пасифике. – Обещать ничего не стану, но могу замолвить словечко. Я думаю, это достойная возможность. И ты снова можешь стать исследователем.

– Спасибо, Солли. Может, потом. А сейчас у меня есть более срочное дело.

– Ты будешь дальше здесь копать?

– Вполне. А что мне теперь терять?

– Попадешь под судебный иск. И вообще, что ты еще можешь сделать? Куда податься?

– Я хочу доказать, что встреча была.

– И как ты это сделаешь?

– Рация «Охотника». Она же, как ты помнишь, всенаправленная. И с бустером.

Лицо Солли засияло.

– И ты думаешь, это получится?

– А что? Нужна только соответствующая аппаратура.

Ким и Солли обменялись взглядами.

– Тебе нужен будет звездолет. Я не думаю, что Мэтт согласился одолжить тебе «Мак-Коллум»?

– Вообще-то нет.

– И как ты собираешься решить этот вопрос?

– Я думала угнать звездолет.

– Ким!

– Я серьезно, Солли. Если придется, я это сделаю.

– В этом я не сомневаюсь.

– Солли, я не могу просто так все бросить. Если мы правы, это будет главное научное открытие всех времен. Мы получим славу, бессмертие, все, что хочешь.

– Богатство? – спросил Солли.

– Я думаю, невообразимое.

– Ага. Да, богатство – вещь хорошая. Но риск чуть великоват. Тебе придется вычеркнуть меня, Ким. Извини, но я провел черту перед воровством. Чем эта операция и была бы. – Он покраснел, губы его были поджаты, глаза тверды. – Прости, Ким, но это за чертой.