Кейт Лаумер - Миры империума

Дом Максони был солидным старинным зданием с латунной табличкой, сообщавшей, что Дом-музей-лаборатория изобретателя Джулио Максони открыт с 9.00 до 16.00, а по воскресеньям — с 13.00 до 18.00.

Я позвонил.

Через несколько минут дверь открылась, и оттуда выглянула заспанная женщина.

— Вы что, не видите? Закрыто! Сейчас же убирайтесь!

Я успел вставить ногу в пространство между дверью и косяком.

— Но на табличке написано… — начал я.

— Мало ли что написано. Приходите завтра.

Я засмеялся и налег плечом на дверь. Женщина попыталась мне помешать и уже открыла рот, чтобы сказать что-то явно неприятное.

— Прошу вас, не надо! — остановил я ее. — Графиня не привыкла к образности здешней речи. Представьте, она долго жила на берегу озера Констанс. — Я показал глазами на стоявшую за моей спиной Оливию.

— Графиня? — Женщина изменилась в лице. — О, если бы я знала, что ее милость окажет нам честь своим посещением…

— Страж — дракон у входа! — усмехнулась Оливия. — И храбрый рыцарь, одним словом уничтоживший дракона.

— Я прибег к маленькой лжи. Теперь ты графиня. Смотри чуть-чуть свысока и снисходительно улыбайся.

Мы прошли по коридору в зал. Просторный, с высокими потолками и матовыми окнами. Вдоль стен тянулись стеллажи, прогнувшиеся под тяжестью книг.

— Интересно, где же лаборатория? — шепнул я Оливии. Она пожала плечами и я продолжал осматривать комнату. На корешке одной из книг было написано: "Эксперименты с попеременными токами высокой частоты". Автор — Никколо Тесла. Интересно! Я взял книгу и полистал. Сплошная бредятина — одни математические знаки.

Я просмотрел остальные книги. Вряд ли здесь было то, что нам нужно.

Смотрительница вернулась, успев переодеться и нанести косметику на лицо. Она заискивающе посмотрела на Оливию, а та довольно холодно ей улыбнулась. Я подмигнул своей спутнице и обратился к смотрительнице:

— Ее милость хотела бы осмотреть лабораторию великого ученого, где он работал над своими изобретениями.

Смотрительница, стараясь держаться поближе к "графине", провела нас через сад к лаборатории.

— К сожалению, мастерские еще не полностью отреставрированы, — проговорила она, включив свет.

Здесь лежали под брезентом какие-то предметы, и везде была пыль. И на брезенте, и на окнах, и на полу. Толстый слой пыли.

— Он здесь работал?

— Конечно, но тогда кабинет выглядел совершенно иначе. Не был так захламлен. У нас нет средств, ваша милость, на восстановление лаборатории. Мы даже не можем составить опись предметов и убрать весь этот хлам.

Почти не слушая ее, я старался тайком все внимательно осмотреть. Здесь может оказаться то, что нам так нужно! Например, журнал наблюдений, рабочая модель или еще что-нибудь…

Я приподнял край брезента и увидел неуклюжие, тяжелые трансформаторы, примитивные электронные лампы, мотки проволоки…

Внимание мое привлек массивный объект в центре стола. Я попытался придвинуть его поближе.

— Но, сэр, прошу вас ничего не трогать, — обратилась ко мне смотрительница. — Здесь все осталось в том виде, как было в тот роковой день…

— Извините, но для меня это ненужная куча железа, — безразлично произнес я.

— Да, профессор Максони был человеком эксцентричным.

Он собирал самые разные вещи и пытался приладить их друг к другу. Была у него мечта, и он часто делился своими мыслями с моим покойным отцом…

— Ваш отец работал с Максони?

— А вы не знали? Да, он долгие годы был его ассистентом.

— А не остались ли у вас воспоминания вашего отца о профессоре?

— Нет, мой отец не был склонен писать мемуары. Зато сам профессор аккуратно вел свой дневник. После него осталось пять объемистых томов. Это просто трагедия, что у нас нет средств их опубликовать.

— Средства могут появиться, мадам, — многозначительно произнес я. — Графиня как раз заинтересована в издании подобного рода воспоминаний.

— О, ваша милость, — простонала смотрительница.

— Так что несите эти тома сюда, чтобы графиня могла хотя бы взглянуть на них.

— Они в сейфе, сеньор, у меня, кажется, есть ключ… или был еще в прошлом году.

— Поищите его, милейшая, — попросил я. — А мы подождем здесь, где великий Максони так плодотворно работал.

— Но может быть, лучше вернуться в зал? Здесь так пыльно.

— Нет, нет. Мы подождем вас здесь.

Смотрительница кивнула головой и бросилась вон из лаборатории.

Оливия вопросительно на меня посмотрела — она не знала итальянского, — и я сказал:

— Я отправил ее за дневниками Максони.

— Брайан, что это?

Я снял брезент и среди прочих предметов увидел тяжелое устройство.

— Это, — торжественно произнес я, — та самая катушка, сердце привода МК. Имея ее и дневники Максони, я уж как-нибудь построю шаттл.

Глава X

Мастерская, которую я снял, была двадцать на двадцать футов и в прошлом принадлежала какому-то механику. В углах валялись ржавые детали парового двигателя, болты и гайки, металлическая стружка. Старик, сдавший мне это помещение, ворча выгреб мусор и поставил обитый металлом стол. Еще за весьма солидную сумму выпросил у смотрительницы на время катушку генератора МК и дневники. Вот и все мое лабораторное оборудование. Для начала не так уж плохо.

Оливия сняла неподалеку комнаты, более дешевые и удобные, чем в гостинице. Там стояла маленькая плита — в целях экономии мы питались дома.

Я прочел все пять дневников профессора, большая их часть была посвящена критике существовавшей тогда политической ситуации — столицу Италии перенесли из Флоренции в Рим, из-за чего мгновенно подскочили цены. Было здесь также множество заметок о магнетизме, электричестве, математические расчеты. Второй том почти весь занимали финансовые расчеты, вызвавшие у меня горячее сочувствие.

Только в последнем журнале я нашел то, что меня интересовало, — намеки на "Большой секрет". Максони экспериментировал с обмотками, пропуская через них токи различной частоты и силы и пытаясь систематизировать результаты. Знал бы он современную физику, не стал бы этого делать, но неведение делало его настойчивым. Он сам не знал точно, что ищет, и когда нашел — не мог понять, что же это такое. Кроме того, в этом мире не было Копини. Я не знал, какова его роль там, в мире 0–0. Было бы интересно почитать об этом, когда вернусь — если, конечно, вернусь, если будет куда возвращаться…

Вряд ли стоило об этом думать. В последнем журнале содержались скудные фрагментарные сведения о намотке катушек и редкие строчки о странных явлениях, возникающих с помощью тока при использовании некоторых катушек, намотанных определенным образом.