Журнал «Если» - «Если», 2011 № 01

— Разумеется, вам гарантировано вознаграждение и весьма внушительное, но дело не в этом. Вы смогли бы поехать куда угодно, Том. Делать, что угодно. Стать, кем угодно. Разве то, что у вас есть сейчас, можно назвать жизнью? Весь день, всю ночь без человеческого общения. Все время проводить с игрушками.

— Он говорит, как моя мать, — прошептал Том.

— Образец ткани, — продолжал голос. — Несколько капель крови или любой другой жидкости. И на основе этого образца мы могли бы найти лекарство от смертельной болезни. Или могли бы увеличить продолжительность человеческой жизни на двадцать, тридцать лет. Разве создание лучшего мира не стоит нескольких капелек крови?

Том поглядел на Дока, Док посмотрел сперва на него, потом на телефон и протянул правую лапу к трубке.

— Можно?

— Прошу.

— Мой дорогой сэр, — сказал в телефон Док. — Мне тоже бы хотелось сделать мир лучше.

Голос на другом конце не ответил.

— В вознаграждении я не заинтересован, — продолжал Док. — И, уверен, вы тоже. И корпорация, которую вы представляете. Я знаю, что ради блага человечества ваши лекарства и вакцины будут распространяться во всех уголках света и всем созданиям, невзирая на прибыль или даже на цену.

На другом конце — тишина.

— И ради столь благородных целей, мой дорогой сэр, разве не было бы уместнее вести переговоры с самими донорами? Так вот, я здесь. Я вас слушаю, сэр. Вы спросите у меня, не хочу ли я подарить мои ткани, несколько капель моей крови либо любой другой жидкости?

Они услышали громкий щелчок разъединения. Док печально улыбнулся Тому.

— С нами они не хотят разговаривать, верно?

— Спасибо. — Том снова взял Дока за лапу.

— Это тебе спасибо, мой друг. Я получил удовольствие. — Но тут Док перевел взгляд на Акселя, который не отрывал глаз от дальнего стола. И снова вздохнул: — Ты правда хочешь его видеть?

Аксель кивнул. Док глянул на Тома.

— Прости мою ошибку. Я было подумал… или, возможно, не подумал…

— Он уже здесь, — отозвался Том. — Сомневаюсь, что сможем теперь его отговорить.

— Прекрасно. — Док положил переднюю лапу на спину Акселя.

Том осторожно взял их и отнес на второй стол. Он чувствовал, как трепещет Аксель, и, опуская завров, посмотрел на длинный шрам у него на спине. Давно зажил, подумал он, но разве такие раны вообще заживают?

Все трое глядели на неподвижное тело: казалось, ничего столь неподвижного они не видели никогда. Они смотрели на пораженное, застывшее лицо Диогена, и каждый вспоминал его жесты и слова, и каждого на мгновение захлестнуло сознание хрупкости живых существ — точь-в-точь бумажные кораблики, затерявшиеся в буре.

Никто, вероятно, не ощущал эту бурю острее Акселя. Он единственный из троих заговорил. Он заглянул в глаза Дио и произнес «Ланселот!», словно это было что-то, что он забыл в нормальном водовороте вещей — до сего момента.

А когда не мог больше смотреть, то опустил голову, так что слово, которое он произнес, получилось смятое.

И сказал он:

— Нет!

Мисс Кристина Уондерли приехала в фургончике без логотипа. Она была низенькой и грушевидной, с коротко стриженными седеющими волосами, предававшими ее моложавое лицо. Одета она была без похоронной формальности: в холщовые брюки и фланелевую рубашку. И с собой принесла чемоданчик, похожий на тот, в каком носят инструменты водопроводчики.

При виде Диогена на столе у нее вырвался полустон-полувозглас, и она поспешно извинилась перед Томом.

— Ребенком я любила динозавров, — сказала она. Коснувшись места под подбородком Дио, она помассировала его, пока выражение муки на морде завра не исчезло. Она опустила ему веки и плотно сжала челюсти, и Дио, как показалось, почти примирился сам с собой.

— Так лучше, верно?

Том кивнул.

— Полагаю, Сьюзан Леахи вам уже объяснила…

— Что его нельзя увозить за пределы участка? Да, мы с партнером все поняли.

— И что есть лица…

— Эти «лица» ко мне уже обращались, — отозвалась мисс Уондерли. — И они действительно предлагали нам деньги. Но мы не заинтересованы в деньгах.

Уперев руки в бока, она посмотрела на Дио.

— У меня есть детский гробик, который прекрасно подойдет. Можно устроить его на правом боку, совсем как сейчас. Надо только чуть подвернуть ему хвост, и мы сложим передние лапы на груди, прежде чем произойдет полное окоченение.

Она объяснила Тому, что сейчас существует метод, позволяющий подготовить тело к панихиде без тягот бальзамирования и сложной косметологии. В нем используется своеобразный фиксатор, которым опрыскивают тело. Она может провести процедуру прямо тут, в небольшой воздухонепроницаемой палатке. Но Тому все равно придется на несколько часов уйти из кабинета. Химикаты довольно едкие.

— Знаю, звучит так, словно мы покрываем тело глазурью. Наверное, это отчасти правильно. Но ничего лучшего пока не придумано.

Утром, сказала она, ее партнер выкопает могилу мини-экскаватором, а после панихиды засыплет. Через несколько дней можно будет поставить памятник, надо только сообщить заранее, какую выбить надпись.

Том поблагодарил Кристину.

— Я схожу в фургон за оборудованием, — сообщила она.

— Вы отклонили предложенные деньги, — Том открыл перед ней дверь. — Интересно, почему?

Мисс Уондерли посмотрела на него снизу вверх и задумчиво поджала губы.

— Трудно сказать. Я даже не знаю, почему вообще согласилась принять ваш заказ. А вы способны объяснить, почему делаете то, что вы делаете?

Том понурился.

— Свое дело я делаю не слишком хорошо.

— А вот Сьюзан Леахи говорила иное.

Выйдя из кабинета, мисс Уондерли осторожно пробралась через толпу завриков, собравшихся в коридоре. Она посмотрела в их поднятые мордочки и обернулась к Тому.

— Она была права. Я про Сью Леахи.

— В чем?

— Относительно вас. — Потом снова перевела взгляд на завров: — И про вас тоже сказала верно. — Нагнувшись, она обратилась к ближайшему завру: — Мы с партнером сделаем все по высшему классу. Мы очень сочувствуем вашей потере.

Пока мисс Уондерли шла к лестнице, Аксель смотрел на нее снизу вверх. Он надеялся, что она тоже врач, вроде доктора Маргарет, но такой, который специализируется на возвращении, такой, который мог бы вернуть Дио. Когда она спускалась на первый этаж, свет лампы отбросил ее длинную тень на стену, и это был совсем не силуэт невысокой, грушеподобной, коротко стриженной женщины. Нет, это был кто-то выше, тоньше и с острым профилем.

Аксель сразу его узнал.

— Человек-Тень! — прошептал он.