Журнал «Если» - «Если», 2011 № 04

— Стойте, ради Небес! — наконец взмолился он. — Надо передохнуть… и не будет ли у кого воды?

Сам рыцарь не задумался о том, чтобы наполнить и прихватить свою флягу.

— Держите, во имя Хранителя, — пришел на помощь рыцарю брат Дитрих. — Хлебните, но немного. Кто знает, когда нам встретится следующий ручей и встретится ли вообще?

— Вряд ли, — сказал Рудольф. — Скоро будет Каменный Мост, а за ним — Оракул… Надеюсь, все помнят, что добраться до него может только один, тот, чье желание окажется правильным?

Йохан нахмурился — проклятый чародей, мог бы и не напоминать…

Кто знает, какое желание — правильное? То, которое так откровенно написано на физиономии Швеппса — куча денег, чтобы можно было пить, жрать, тискать продажных девок и в ус не дуть? Или то благочестивое, направленное к вящей славе Хранителя, что по поручению капитула загадает брат Дитрих или брат Отто?

Чего хочет Мартин фон Хекленбург, угадать трудно, слишком уж он безумен.

Ну а свое собственное желание Йохан обмозговывал долго и сформулировал давно — такое, чтобы и ему от сего была польза, и пока еще не появившимся на свет потомкам кое-что перепало. Ведь грех думать только о себе и глупо просить рыбу, если есть шанс научиться ловить ее.

Да, а еще есть маг, много лет потративший на изучение Оракула.

Вот уж кто лучше остальных готов к тому, что ждет их на другой стороне Каменного Моста.

— Нет сомнений, что правильное желание может загадать лишь тот, чье сердце чисто и крепко, как алмаз! — заявил тем временем рыцарь, едва не раздувшись от важности. — Кто благороден и смел, чтит заповеди вседневные и экстраординарные, а также имеет двадцать поколений благородных предков!

— Может быть тот, кто смирен? — тихо спросил брат Дитрих.

«Или самый хитрый и ловкий», — подумал Йохан, жестом осаживая готового вступить в перепалку Ринкеля.

— Это мы скоро узнаем, — подвел итог Рудольф Белый, и они пошли дальше.

Увидев Каменный Мост, Йохан в первый момент решил, что видит сон.

Над глубоким ущельем, дно которого устилал густой туман, висела полоска из небрежно состыкованных блоков шириной в пару ступней. Она не имела никаких опор, даже намека на перила или растяжки, а вдобавок покачивалась на ветру, словно обычная веревка. На другой стороне провала виднелись уходящие в скалы каменные ступени, широкие, будто двери храма.

— Ну ни хрена себе, сожри меня демоны! — воскликнул Швеппс, выглянув за край обрыва.

— И нам по этому идти? — в очередной раз возмутился Мартин фон Хекленбург.

— Именно так, — кивнул маг и первым вступил на Мост.

Тот колыхнулся, но и не подумал разваливаться, и Рудольф зашагал дальше, спокойный и сосредоточенный. За ним двинулись монахи, дружно читая молитву, следом пошел Йохан — высоты он не боялся с детства и знал, что сейчас главное — поменьше думать и попроворнее шевелить ногами.

Внизу колыхался серый, как дерюга, туман, сзади долетали богохульства Ринкеля.

Доблестный рыцарь, судя по гневным воплям, сунуться, на Мост сначала побоялся, но затем преодолел страх, и сабатоны, ботинки из стали, залязгали по камням. Но обладатель двадцати поколений благородных предков то ли запнулся, то ли потерял равновесие в своем железе, по крайней мере послышался стук, скрежет, а затем короткий, сдавленный вскрик.

Йохан обернулся.

Внизу мелькнули белое, без кровинки лицо, развеваемая ветром бородка, треплющийся султан из белых перьев. Двуручник взлетел в прощальном салюте, солнечный луч полыхнул на шлеме, заиграл на нагруднике. Рыцаря поглотил туман, и через мгновение со дна пропасти донесся смачный, тяжелый хряск.

Надо отдать должное Мартину фон Хекленбургу — он умер молча, так и не выпустив меча.

— Упокой Хранитель его душу, — произнес брат Дитрих.

Перебравшись через Каменный Мост, они зашагали вверх по лестнице из широких, вырубленных из камня ступеней. И восхождение по ним неожиданно затянулось — только когда над горами начал сгущаться вечер, впереди показались тяжелые, украшенные резьбой ворота.

— Мы пришли, — облегченно проговорил Рудольф Белый. — Ночь проведем здесь, а завтра…

Завтра самый короткий день года, день Прозревшего Яна. День, когда смертный может добраться до Симферийского Оракула.

В эту ночь Йохан спал плохо, то и дело пробуждался — ему чудился лязг сабатонов по камням, мерещилась легкая походка Арне и грезились уродливые тени, крадущиеся со всех сторон.

Поднялись рано, до того как солнце выбралось из-за горизонта. По помятым физиономиям и красным глазам стало понятно, что кошмары сегодня мучили не одного Йохана.

— Ворота, — сказал маг, когда они покончили со скудным завтраком. — Сможешь ли ты их открыть?

— Я попробую, — ответил Йохан и полез в мешок за инструментами.

До сих пор он не сталкивался со слишком сложными замками, но, с другой стороны, имел дело с запорами, изготовленными руками смертных. Кто сотворил грандиозные, вырубленные из камня ворота, украшенные искусной резьбой, оставалось только гадать.

— Давай уж, Кнутище, не подведи, — ободрил приятеля Швеппс, и Йохан принялся за работу.

Она оказалась на диво легкой — пара поворотов отмычкой, и громадные створки начали расходиться, медленно, величаво и совершенно бесшумно, открывая уводящий в скалу коридор.

Стены его были гладкими и белыми, пол покрывали синие и зеленые квадратики.

— Упаси нас Хранитель… — потрясение прошептал брат Отто, на памяти Йохана подавший голос чуть ли не впервые.

— Сожри меня демоны! — не отстал от него и Ринкель, вытаскивая меч из ножен.

— Путь открыт, — дрожащим от возбуждения голосом сказал Рудольф Белый, поворачиваясь к спутникам. — Но дальше я воистину отправлюсь один, ибо многим нет пути к престолу Оракула…

— Что? — опешил брат Дитрих.

А вот Йохан все понял и прыгнул в сторону за миг до того, как маг начал размахивать руками. Сорвавшиеся с ладоней колдуна зеленовато-желтые искры разлетелись в стороны, точно испуганные бабочки, одна зацепила брата Отто, и тот зашатался, жадно хватая воздух ртом.

Но, судя по перекосившейся физиономии, что-то у Рудольфа пошло не так, а исправить положение он не успел.

Швеппс отреагировал на угрозу так, как умел — сначала пригнулся, избегая удара, а затем атаковал сам. Блестящее лезвие вонзилось магу в грудь, погрузилось на добрую ладонь, а когда вышло, то из раны хлынула кровь.

— Зачем?.. Как?.. Почему?.. — прохрипел Рудольф, с ужасом глядя на собственные ладони. — Двадцать лет, и все зря…

Он медленно упал назад, дернулся несколько раз и затих.