Журнал «Если» - «Если», 2012 № 05

По другой стороне улицы шел человек, и Флёр закричала:

— Помогите! На помощь, месье!

Казалось, человек ее не слышал. Чуть дальше по улице она увидела открытую дверь и женщину, одетую в фиолетовое, которая как раз выходила на улицу.

— Конечно, святой отец, я непременно починю это задолго до службы, — говорила она, в то время как Флёр бежала к ней, преследуемая кошкой.

Флёр подпрыгнула, уцепилась за ткань, перекинутую через ее руку (как оказалось, порванную сутану), и вскарабкалась по ней вверх. Женщина вскрикнула. Наверху девочка остановилась перевести дух. Священник перекрестился, а мадам Телле, сообразительная и понятливая, подхватила зонтик и махнула им в сторону Белоснежки:

— Уйди, нечестивое животное!

Священник наклонился и произнес:

— Что же это тут такое?

Флёр выпрямилась:

— Месье кюре, меня зовут Флёр Перро, и я кукольная модистка. Очень рада с вами познакомиться.

Жак не обращал внимания на уличные волнения: он готовил маленькую булочку бриош и игрушечную чашечку кофе, когда вдруг в заднюю дверь ворвались священник и мадам Телле, сопровождаемые толпой разгневанных зевак.

— Что вы делаете? — воскликнул Жак, но потом разглядел необычное украшение на широкополой шляпе мадам Телле. — Флёр!.. — и лишился дара речи.

— Месье Жалле, — с нажимом произнесла мадам Телле, угрожающе поднимая зонтик. — Эта девочка рассказала мне, что ее держали здесь против воли! Что вы можете сказать в свое оправдание?

Жак ничего не ответил, только его загрубевшие пальцы мастера с силой сжали сдобную булочку. Сборище горожан переводило взгляды с него на Флёр и тихонько зарокотало.

— Он стал несколько эксцентричным после войны, — заметил какой-то человек.

— Это похищение, разве нет? Это незаконно, — проворчала старуха.

Крупный мужчина, каменщик, выступил вперед:

— Пойдем-ка выйдем, Жалле, не будем здесь шуметь.

Жак стал пятиться назад, но тут с головы мадам Телле раздался тонкий, ясно слышный голосок Флёр:

— Постойте! Месье Жалле держал меня взаперти, это правда, но я не думаю, что у него были дурные намерения.

Дружное возмущение стало ей ответом. Флёр взглянула на съежившегося игрушечника и позвала:

— Жак, покажи им.

Жак покачал головой, но Флёр настаивала:

— Им надо увидеть, чтобы понять.

Жак печально приподнял уголок синей занавески и откинул в сторону. Горожане, любопытные дети и мадам Телле придвинулись поближе, наклонились, чтобы разглядеть, и Флёр чуть не упала, потеряв равновесие.

— Видите, — сказала Флёр, — он пытался сделать все так, как мне нужно, и верил, что я смогу стать частью его творения.

— Ой, это мой старый дом! — воскликнула мадам Телле.

Месье Леклерк указал на дом своего детства и прикрыл рукой глаза. Священник низко навис над столом, чтобы изучить бумажные окошки маленькой церквушки. Дети подныривали под занавеску и вставали на цыпочки, разумно не трогая ничего руками в присутствии целой толпы взрослых.

— Это прекрасно, — вздохнул священник.

— Это его мечта, — пояснила Флёр.

Каменщик положил свои крупные руки на плечи Жака и заплакал.

Жак похлопал здоровяка по плечу.

— Понимаю, — прошептал он, — мы больше никогда не увидим этот город.

Итак, Жаку позволили остаться в магазине, и с одобрения соседей он добавил к своей надписи «Игрушки Жалле» еще одну: «Заходите взглянуть на миниатюрный макет городка».

Что касается Флёр, они вместе с мадам Телле учредили новое ателье: пожилой портнихе давно была нужна молодая компаньонка. Точно так, как всегда боялась ее мать, о чудо-малышке узнали газеты и цирки, но Флёр не приняла ни одного из скоропалительных предложений.

Она заказала Жаку несколько предметов мебели и инструментов — теперь уже нужного ей размера, ни на волосок меньше. Она выполняла очень тонкую и точную работу, щадя глаза мадам Телле: шила крестильные чепчики, рубашечки и покрывальца и вышивала изящные носовые платочки.

И вот однажды, когда некий бизнесмен предложил сделать работающую швейную машину под ее размер и заплатил ей годовое вознаграждение за рекламное фото, она согласилась. Ее засняли сидящей за маленькой машинкой на фоне настоящей — для сравнения.

— Глядите-ка, — показывала она газетную вырезку другим незамужним горожанкам, собиравшимся в комнате для показов моды в ателье «Телле и Перро». — Пишут: «Словно это вышивали феи»! Ха, какая чепуха!

— Я попыталась уговорить ее позволить мне поместить это в рамку, — сказала мадам Телле, — но мадемуазель Перро очень упряма.

— Если я захочу взглянуть на себя, то посмотрюсь в зеркало, — отвечала Флёр, — и без всяких нелепых подписей под моим изображением!

— Тот человек с фабрики швейных машин спрашивал мадемуазель Перро, сможет ли она появиться в Париже. Говорил, что она напрасно растрачивает здесь свой потенциал, — говорила мадам Телле.

— Я сказала ему, — объяснила Флёр, — что в городах, как и в портняжном деле, каждому человеку присущ свой размер.

Перевела с английского Татьяна МУРИНА

© Felicity Shoulders. Small Towns. 2012. Печатается с разрешения журнала «The Magazine of Fantasy&Science Fiction».

Аркадий Шушпанов

Служивый и Ко

На кладбище он мог бы пролезть и между прутьями ворот. Но заплечный мешок тогда пришлось бы перекидывать через ограду. Сторонние люди в этот час по округе давно уже не шатались, город далеко — и все равно вдруг бы кто увидел? Чужое внимание Кимычу было совсем ни к чему, и он прошел лесом.

Кимыч любил бывать на кладбище весной. Не могилы навещать: никто у него тут не лежал, а если бы и так — Кимыч не помнил. Он любил приходить в гости к Мефодьичу. Осенью толком не вырвешься, начало учебного года, зимой по сугробам не пройдешь, а вот в мае самое то.

Лес Кимыч тоже любил, хотя и не чувствовал себя тут в родной стихии. Добрался без приключений, слушая по дороге щебет птиц и потрескивание стволов — будто старики-деревья разминали кости. Мешок за спиной вел себя тихо. Поклажа сухо перестукнула, только когда Кимыч одолевал по бревну широкую канаву — почти ров с талой водой, отделявший лес от кладбищенской земли. Услышав стук, Кимыч хмыкнул: нести сюда такое в мешке — что самовар в Тулу. Но иначе тоже никак.

Шелестел ветер в кронах, покрикивали вороны и чайки. Заходящее солнце красило в розоватый цвет тропинки, клумбы и надгробия. Старый асфальт под ногами, казалось, тоже давно отжил свое. То здесь, то там попадались выбоины, словно кто-то подверг его бомбардировке. Кимыч обходил эти ямы не спеша, попутно разглядывая особенно примечательные могилы. Иногда по ночам в школе он забирался куда-нибудь, где есть телевизор. И однажды увидел там, как выглядело кладбище где-то в Америке: ровные вереницы одинаковых серых камней. Кимычу это показалось невероятно скучным. Да и попробуй там найди нужную могилу, если все одинаковое.