Журнал «Если» - «Если», 2012 № 09

— Всего три года, — перебил старик. — Но я думаю, подобный опыт вряд ли придется тебе по вкусу.

— Давайте проведем испытание, — сказал Астольфо. — Подойди поближе к синьору, Фалько, чтобы он мог тебя, гм-м… обследовать.

Я шагнул к слепцу, и он быстро провел своими сухими, легкими пальцами по моему лицу и по рукаву серо-коричневого камзола. Наконец его рука коснулась моей правой кисти и тут же отдернулась. На все это у старика ушло не больше десятка секунд.

— Расскажи, что ты узнал о Фалько, — попросил его Астольфо.

— Твой работник — взрослый и сильный мужчина, — сказал Вельо, — хотя он уже не так молод, как ему представляется. Он коротко стрижет бороду, чтобы не была заметна седина. У него крепкие мускулы, что свидетельствует о регулярном участии в полевых работах, да и некоторые слова он до сих пор выговаривает на деревенский манер. Еще твой работник любит наряжаться в дорогое платье — только Гамбе Гассерта, лучший городской портной, шьет камзолы из ткани с таким плотным переплетением нитей. Впрочем, несмотря на привычку роскошно одеваться, Фалько предпочитает проводить время в дешевых тавернах и пивных, о чем свидетельствуют въевшиеся в ткань запахи. Держится он свободно и уверенно — я не слышу, чтобы твой работник шаркал ногами или щелкал пальцами. Из этого я делаю вывод, что он хороший фехтовальщик…

— Что скажешь, Фалько? — обратился ко мне Астольфо.

— Все сказанное вашим другом справедливо, — признался я.

— Можешь рассказать о нем что-нибудь еще? — Маэстро снова повернулся к своему слепому приятелю.

— В том, как звучит его голос, мне чудится некое противоречие. На первый взгляд, Фалько разговаривает уважительно и любезно, но в его интонациях слышится насмешка. Можно подумать, что, с одной стороны, этот человек страстно желает овладеть знаниями и умениями, которыми владеет его господин Астольфо, а с другой — все еще сомневается в их ценности.

— Фалько?..

— Мне неоткуда знать, насколько прав уважаемый синьор, — ответил я. — Но я не стану опровергать его слова. Кое-что из сказанного им повергло меня в смущение. Вероятно, синьор в чем-то прав, просто я еще не готов это признать.

— Очень хорошо. — Астольфо кивнул. — А теперь верни мне кольцо, парень, пока снова его не потерял.

Я молча отдал ему украшение, гадая, зачем Астольфо понадобилось рисковать столь ценной вещью просто для того, чтобы указать мне на промах.

Тем временем маэстро сделал несколько шагов по комнате и остановился у большого кожаного кресла, стоявшего возле камина. Слегка приподняв плечи, он несколько раз сжал кисти рук, потом спрятал кольцо во внутренний карман камзола.

— Наши гости любезно согласились отужинать с нами, — сказал Астольфо, — так что вам, пожалуй, стоит познакомиться поближе. Вельо я знаю много лет. Мы вместе участвовали в нескольких приключениях, и я многому у него научился. Мой друг — человек безукоризненно честный и в высшей степени талантливый, в чем, я думаю, ты уже убедился. Что касается помощницы синьора Вельо, то мы зовем ее Сибиллой — по имени его дочери.

Старик коротко, с достоинством поклонился. Сибилла, по-прежнему не отводя взгляда от моего лица, чуть присела в неловком реверансе. Я тоже поклонился, но потом вспомнил, что старик все равно не сможет этого увидеть, и пробормотал несколько подобающих случаю вежливых фраз.

— Было бы неплохо, если бы Мутано тоже присоединился к нам, — сказал мне Астольфо. — Я уверен, что вы оба могли бы многому научиться у наших гостей.

— С сожалению, я не знаю, где он сейчас, — ответил я. — Мутано отсутствует уже второй день. По всей вероятности, занят какими-то делами личного свойства, и…

— До ужина еще целых шесть часов, — возразил Астольфо. — Попробуй разыскать своего друга, а я распоряжусь, чтобы слуги проводили наших гостей в их комнаты, и попытаюсь договориться с этим вздорным ворчуном, нашим поваром, насчет ужина. Как я понимаю, друг Вельо, ты по-прежнему воздерживаешься от мяса?

— Я действительно ем мало и вкушаю только растительную пищу, — кивнул старик, — но Сибилла, мне кажется, устала от трав, корней и бобов, ей не повредит что-нибудь более питательное.

Сама Сибилла никак не отреагировала на эти слова. Все время, пока мы беседовали, она неотрывно смотрела на меня и на Астольфо. Ее взгляд не дрогнул, даже когда старик назвал ее по имени.

— Ну а сейчас меня ждут кое-какие неотложные дела, — сказал Астольфо. — Встретимся за ужином.

С этими словами он быстро вышел из библиотеки. Мгновение спустя в комнате появилась служанка, которая должна была отвести слепца и девчонку в восточное крыло виллы, а я отправился бродить по городу.

На плане город Тардокко несколько напоминает древесный лист, повернутый черенком вверх. В реальности роль черенка исполняет река Дайа, которую питают несколько источников, расположенных далеко на севере, в Мальворианских горах. Дайа течет через центр города. Самые толстые прожилки, которые отходят от главного черенка, — это городские улицы и проспекты, а прожилки поменьше — аллеи, узкие переулки и переходы, по которым запряженные осликами тележки, конные повозки и ручные тачки везут товары, выгруженные в портовых доках, где стоят корабли со всех концов света.

Вдоль верхнего края этого воображаемого листа тянутся ухоженные, обрамленные деревьями тенистые авеню и бульвары. Там на некрутых зеленых холмах стоят виллы и особняки аристократов и городской знати. Они как будто царят над городом, высокомерно поглядывая сверху вниз на кварталы, где живут люди не столь состоятельные.

В районе городского центра оживленные торговые улицы ведут на просторные площади и пьяццо. Почти на каждой из них разбит небольшой парк, где любят гулять влюбленные и гувернантки с детьми. Парки считаются украшением нашего города, за ними тщательно ухаживают и берегут.

Южная часть города примыкает к изогнутой дугой гавани. Это район подозрительных забегаловок и пивных, рай для моряков и наемных солдат. Здесь сосредоточены площадки для петушиных и собачьих боев, арены для боя быков, публичные дома, блошиные рынки, склады, пакгаузы и винные погреба. Узкие, кривые улочки кишат карманниками, мошенниками, проститутками, попрошайками, фокусниками, ворами, бандитами, пьяными солдатами и их девками.

К западу от городского центра расположен еще один утопающий в зелени обширный квартал, где селятся преуспевающие купцы, ростовщики и богатые ремесленники. Именно там и находится вилла маэстро Астольфо, которая ничем не уступает особнякам винных торговцев, ювелиров и военачальников. Порой я не без удовольствия думаю о том, что вилла моего хозяина построена на доходы от торговли тенями. Просто поразительно, как столь ощутимое материальное богатство может вырасти из столь тонкой субстанции. Между тем истина заключается в том, что именно благодаря людям, громогласно заявляющим, будто тень является чем-то неосязаемым, не стоящим внимания, наши сундуки наполняются золотыми и серебряными орлеными империалами.