Чарльз Вильямс - Старшие Арканы

- Облако! Живое облако! - вскрикнул он. - И там Джоанна!

Сибил легко и непринужденно поднялась на ноги.

- Да, - задумчиво проговорила она, - Джоанну, пожалуй, вполне может занести не туда. Наверное, стоит поискать ее.

- А надо ли? - нерешительно проговорил Аарон. - Пусть сражается с ними сама, если ей так хочется. Что-то боюсь я опять соваться в этот туман.

- Туман? Какой туман? - переспросила Сибил. - И почему вы называете его живым облаком?

- Фигурки были созданы именно из этого облака, - ответил он почему-то шепотом. - Оно - во всем; это те золотые руки, которые создают нас и наши жизни. Увидеть их - значит умереть; никто не в силах вынести этого.

- Разве наши руки так сильно отличаются от них? - удивилась Сибил.

- О, по жизненной силе они не идут с ними ни в какое сравнение, - ответил Аарон. - Мы знаем, - торопливо продолжал он, - иногда рождаются люди, которых еще в колыбели касается тот или другой из Старших Арканов... - голос старика немного захлебывался, он словно старался заговорить Сибил, заставить ее забыть о грозящей опасности. - Цезарь, Наполеон... Император заглянул в Олимпию в ту ночь, когда был зачат Александр, Сила навещала мать Самсона. Иерофант касался крошечных ладошек будущих великих священников. Иногда приходит Смерть - так было с ребенком Джоанны, с младенцами, убитыми Иродом. Приходят и такие, которых мы совсем не можем видеть, ведь кроме семидесяти восьми степеней есть и другие...

- И вот уже долгие годы Джоанна плачет по своему ребенку... - задумчиво сказала Сибил. Аарон поймал ее руку.

- Оставьте ее в покое! - воскликнул он. - Может быть, она решит обернуть магию против сильных мира сего, тогда она умрет, рассыплется в прах. Лучше держитесь от нее подальше.

- Однажды она благословила меня своими руками, - мягко заметила Сибил. - И я никак не могу разглядеть этот ваш туман, хотя должна признать, во всех вещах вокруг проявилась новая красота. Пойдемте же.

- Если вы вступите в облако, вам никогда не выйти из него, снова закричал Аарон. - Руки утащат вас вниз, руки Предвечного Начала.

- Пойдемте посмотрим, - просто сказала она. -Кроме Джоанны там ведь и другие. А сквозь туманы, какими бы они не были, всегда можно найти путь. - Она взглянула на Анабель. Служанка ошеломленно прислушивалась к заумным речам. Спасибо, моя милая, - сказала ей Сибил. - Ну что же, не пора ли идти? - И она решительно направилась к выходу.

Аарон, прихрамывая то ли от боли, то ли от страха, неохотно последовал за ней. Анабель, убежденная, что чем ближе к мисс Кенинсби, тем безопаснее, двинулась следом, стараясь только не обогнать хозяина. Почему-то ей казалось, что мисс Кенинсби не одобрит подобного нарушения субординации. Поэтому, прикусив губу и нервно одергивая рукава на запястьях, горничная придержала себя и лишь завороженно следила, как высокая уверенная женщина выходит из гостиной и оказывается среди...

.., среди сил и фигур танца. Выйдя наконец в коридор, Анабель очутилась среди множества незнакомых людей и предметов. Она даже не сразу охватила взглядом их вереницу, и только потом, переведя дух, заметила, как преобразился весь дом. Стены, лестница, двери, потолки ожили. Их составляли, насколько она могла различить сквозь снег и туман, какие-то бесчисленные формы. Они беспрестанно двигались, скользили и перетекали друг в друга. Из цветов преобладал черный, но то и дело возникали пятна серого, серебряного, огненно-красного. Темные столбы земли вздымались на месте стен, их пронзали горящие мечи, из огромных древних чаш лилась вода, серые жезлы разбивали чаши.

Анабель вскрикнула, и мисс Кенинсби обернулась. Это движение призвано было успокоить бедную служанку, но привело к неожиданным последствиям. Мисс Кенинсби, воплощавшая для Анабель надежность и спокойствие, вдруг раздвоилась у нее на глазах. Служанка увидела странную пару: женщину и мужчину в просторном белом плаще и с короной на голове. Словно в танце, эти двое двинулись вперед - и король, а может, император, обернулся через плечо. Анабель почувствовала слабость в ногах, но под грозным взглядом сверкающих глаз встряхнулась и собралась с духом. У нее здесь дела, напомнила она себе; если буря прекратится, коридор придется убирать. И она должна быть здесь, надо же кому-то наводить порядок. Вспомнив о долге, она как-то сразу забыла повелительный взгляд, и владыка трудов земных исчез для нее, потому что и сама Анабель заняла свое место в той иерархии сил, к которой принадлежал Император.

Анабель сосредоточилась на простой и привычной мысли: "Если буря кончится, понадобится убраться в доме - навести порядок. Слишком много этих лишних сияющих фигур, они все время застят мисс Кенинсби, не должно быть такого в доме, да еще в самом начале Нового года... Нельзя такого допускать. Вот подождите, кончится буря...".

Нэнси смотрела вниз с верхней площадки лестницы. Посреди коридора она видела тетю Сибил, вокруг нее танцевали символы воды и ветра. Нэнси открыла рот. Зрелище заставило ее забыть о Джоанне. В этот момент Сибил повелительно подняла правую руку.

Нэнси помнила этот жест: однажды, не очень давно, отец пришел с работы усталый и сильно простуженный, а они с Ральфом как раз скакали под музыку так вот, тетя проходила мимо и мгновенно остановила веселье тем же самым жестом. Она не сказала ни слова; повелительно поднятая рука сама собой призвала их к послушанию. Тогда безудержная пляска оборвалась на середине, они принялись болтать, но разговаривали при этом почему-то шепотом. Нэнси улыбнулась воспоминанию и тут же улыбнулась снова, видя, как послушно стихает снежный вихрь. Сибил не опускала руку. Нэнси машинально проследила за ее взглядом и обнаружила Джоанну и Генри. Теперь они сошлись лицом к лицу.

Однако Генри смотрел мимо Джоанны, не замечая грозных огненных сполохов, мечущихся в старческих руках. Он смотрел на Нэнси, смотрел так, как не смотрел никогда прежде, потому что впервые видел девушку, вошедшую в танец Таро и вернувшуюся обратно. Она тоже смотрела на него и смеялась, протягивая обе руки ему навстречу. Еще мгновение влюбленные ласкали друг друга глазами, а потом не выдержали и одновременно сорвались с места. Пробежав несколько шагов, Нэнси и Генри встретились как раз по левую руку от Джоанны.

- Ты в порядке? - только и спросил Генри, крепко обнимая ее.

- А ты, милый? - Нэнси с тревогой заглядывала ему в глаза.

- Я? - переспросил он. - О, да, и я тоже. - Генри словно только теперь осознал новую опасность. -Беги же, беги скорее. У нее в руках карты, она может натворить невесть что. Беги, моя самая лучшая, моя драгоценная. Я сам с ней разберусь.

- Ты так хорошо это делаешь! - Нэнси не удержалась, чтобы не поддразнить его. - Нет, дорогой, тебе нельзя позволять разбираться ни с кем, кроме меня.