Андрей Мартьянов - Конкистадоры Гермеса

— Только последнее сообщение может хоть немного насторожить, — вздохнул Веня. — Жалкие семь процентов в объемах мировой торговли — это, знаете ли, гигантская сумма. Так, друзья, а сейчас объясните мне внятно, что значит адмиральское “ничего не предпринимайте”? Надеюсь, он не приказывает свернуть исследования?

— Отныне наши любительские опыты на белых мышах называются “исследованиями”? — скептически отозвался Крылов. — Только Лолита может похвалиться серьезной научной командой, которую она притащила с Марса, а мы занимаемся, простите, фигней. В каждую “дыру” надо отправлять оснащенную по высшему разряду экспедицию, с лучшей аппаратурой… Что могу г. сделать два биолога, один андроид и мальчик на побегушках, роль которого выполняет Сергей?

— Вот щас кто-то огребет! — возмутился я. — Не “мальчик на побегушках”, а господин штаб-офицер Флота Его величества! Подучи правила субординации! А вам, Веня, могу сказать, что распоряжение Бибирева в переводе на доступный язык означает: “не лезьте на рожон”. Адмирал может опасаться того, что мы спровоцируем ненужное столкновение с Чужаками — и так залезли всеми конечностями на их территорию, так еще начали пользоваться не предназначенной для людей транспортной системой…

— Вы имеете в виду Дороги?

— Конечно! Вообразите такую ситуацию: на “Кронштадте” незнамо откуда появляются какие-нибудь разумные инопланетные твари, которые без разрешения забираются в один из наших кораблей и улетают по своим делам. Как мы на это отреагируем? Правильно — беспредел! А ну не трогайте то, что вам не принадлежит! И вообще — пошли вон отсюда, нечего глазеть и трогать грязными лапами достижения земной цивилизации, сломаете! Вот примерно такую реакцию на наше навязчивое любопытство можно ожидать от Чужаков. Логично?

— Ой-вэй, еще как! — улыбнувшись, кивнул Гильгоф. — Будет очень неприятно узнать назавтра, что они аннигилировали “Роммеля”, а Лолиту превратили в жабу — чтоб неповадно было. Вдруг злосчастные обитатели планетки, которую мы поименовали “Карфагеном”, оказались именно в такой ситуации? Узнали нечто, чего знать не должны, а в результате там появились хозяева увязанной на Гермес транспортной сети и устроили немножко геноцида?

— Стоп! — поднял руку Коленька, будто первоклассник на уроке. — Как вы сказали, док? “Транспортная сеть”? А что, очень может быть! Вот вам и сравнительно правдоподобное объяснение назначения Гермеса. Нечто вроде узлового терминала. Вокзал, станция пересадки для транзитных пассажиров! Поэтому-то люди Чужаков никогда не видели — они кратковременно появляются на Дорогах, переходят от точки выхода к требуемой точке входа и снова исчезают! Снова подключаем воображение. Допустим, вам необходимо переправиться из системы Денеба — а это полторы тысячи световых лет отсюда! — на Ригель, то есть Бету Ориона, в восьмистах годах, а потом, например, на Гакрукс, более известный под именем Гаммы Южного Креста. Совокупное расстояние умопомрачительное, семьсот сорок парсеков…

— Общий смысл понятен! — шумно восхитился Гильгоф. — Достаточно пройти восемьсот метров по Дороге до следующей точки сингулярности — и ты оказываешься в уйме световых лет от родного дома! На Денебе попил кофе, позагорал на пляжах Ригеля, обедать отправился в лучший ресторан Гакрукса! Шикарно!

— Снова утрируете’ Галактика у нас большая, несколько десятков, а может, и сотен миллиардов звезд. Нам гарантированно известно, что разумную жизнь породили минимум две системы — Солнечная и Восемнадцатая Скорпиона…

— Поправочка, — вмешался Сигурд. — Карфаген мог быть чьей-то колонией.

— Какая разница? Так вот, следуя “теории неизбежности” Вениамина Борисыча, можно сделать вывод, что жизнь и разум бесконечно разнообразны. Люди являются только одной уникальной формой жизни среди бесконечного множества разумных медуз, черепах, баобабов и разноцветных человечков? Так?

— Предположительно, — осторожно сказал доктор. — Доказательств-то нет, и отыскать их крайне затруднительно. А вдруг пространство-время конечны? Да хоть на обнаруженные нами “карманы” посмотрите — система, замкнутая на самое себя!

— Вот конкретный вопрос: если Вселенная все-таки конечна, ограничена, значит, и количество разумных видов может быть ограничено?

— Вы на что намекаете, Николай? — нахмурился Гильгоф. — Решительно не могу ухватить нить ваших рассуждений.

— Док, не позволяйте в вас разочаровываться! Откуда мы знаем, вдруг именно вид homo sapiens действительно является единственной, окончательной и неповторимой вершиной эволюции углеродных клеток? Заметьте, я сказал “углеродных”, а не “кремниевых”. На Гермесе жизнь углеродная? На Афродите тоже? Все до единого примитивные микроорганизмы, найденные нами в других мирах, имеют углеродную основу, правильно? Уникальным исключением из общего “правила жизни” являлись хищники с LV-426, но по заключению комиссии КББ они были туда завезены незнамо когда и неизвестно кем. Причем звери могли оказаться существами искусственными, результатом творчества гениальных биоинженеров! Может быть, эволюция не виновата в появлении этих животных!

— Начинаю понимать! — просиял доктор. — Вы говорите не о бесконечном множестве разумных видов вообще, а… Но это же бред!

— Теорию гелиоцентризма одно время тоже считали бредом, причем наказуемым костром, — торжествующе заявил Коленька. — Вносим исправление в ваши замечательные выкладки: бесконечное множество разумных существ заменяем бесконечным — или конечным? — множеством разумных людей. Углерод, истинный творец жизни, создал Человеческую Вселенную в немыслимом многообразии. Люди — основной и единственный носитель разума! А уж по какому пути шло развитие различных человеческих цивилизаций, дело десятое. Техногенная, биотехническая, духовная, энергетическая, информационная, нематериальная…

— Это уж вы загнули, — помотал головой Гильгоф. — Человек — и вдруг нематериальная цивилизация? Нам надо носить одежду, делать посуду для еды, оружие для самообороны от диких зверей… Орудия труда, словом. Читайте труды старинного философа Фридриха Энгельса, а конкретно брошюру “О происхождении человека”!

— Никогда не мог заподозрить вас, доктор, в симпатиях к коммунистической идеологии, — фыркнул я.

— Да при чем тут коммунизм? — отмахнулся Веня. — Значительную часть социально-экономических выкладок Маркса-Энгельса еще никто не опроверг. Классовое деление сохраняется доселе, а настоящий социализм возник в Европе конца XX, начала XXI века, да только не в виде жестко планируемой экономики и трудовых армий по Троцкому, а как общество с максимальной социальной ответственностью перед гражданами… Мы, однако, ушли в сторону от главного стратегического вопроса. Итак, Коленька выдвинул новую теорию, имеющую все права на самостоятельность, оригинальность и некоторую обоснованность. Друг мой, вы можете прямо сейчас сформулировать основные постулаты?