Фрэнк Перетти - Пророк

– Что ты имеешь в виду под словом «консультант»?

– Ну, там работают такие женщины, которые вроде как присматривают за тобой все время. Отвечают на твои вопросы, помогают расслабиться и все такое прочее.

– Понятно.

– В общем, потом мой консультант провела меня в операционную, и когда я сидела на столе, я через открытую дверь увидела в коридоре Энни с другой женщиной – консультантом. Они собирались отвести Энни в операционную напротив, и я помню, она спросила... в общем, я не хочу называть имя той другой девушки, но, понимаете, ей уже все сделали к этому времени и перевозили в послеоперационную палату, и Энни обратилась к ней, спросила, как она себя чувствует, и я помню, у нее был страшно испуганный голос.

– А голос другой девушки ты расслышала? – спросила миссис Вестфол.

– Нет, он не доносился до операционной. Мой консультант и еще какая-то женщина... возможно, медсестра, но не похожая на медсестру... разговаривали рядом, и я не расслышала ответ девушки. Но я слышала, как Энни спросила ее: «Ты в порядке?» – а потом кто-то в коридоре – вероятно, одна из консультантов – сказал: «Она в полном порядке. Давай проходи сюда». А потом в операционную зашел врач, они закрыли дверь и начали делать мне аборт, и...

Дин и Лесли услышали, что Мэри плакала.

– И... – сдавленным голосом выговорила Мэри, – это было ужасно больно... и я спросила консультанта: «Что он делает? Вы же говорили, что будет не больно?» А она просто прижала меня к столу, и я начала кричать, я просто не могла удержаться, а врач заорал на меня, чтобы я заткнулась, и спросил: «Ты что, хочешь, чтобы родители все узнали?» И я попыталась сдержать крики, но тогда услышала, как кричит Энни...

Тут Мэри расплакалась в голос.

Дин тоже разразилась горькими слезами, и Лесли обняла ее.

В тот вечер, встревоженная и измученная тяжелыми переживаниями, Лесли, сверяясь со своими записями, доложила об открывшихся фактах Карлу, Джону и Маме Барретам, которые собрались за круглым дубовым столом в доме Барретов.

– Судя по рассказу Мэри, врачи все делали торопливо, просто наспех, не проявляя никакого тепла, бездушно и бесчувственно. Очевидно, Мэри обошлась без серьезных физических травм, но...

– Энни повезло меньше, – сказал Джон.

– Да, – согласилась Лесли. – Ей повезло меньше. Похоже, пятница напряженный день для них. По словам миссис Вестфол, клиника посылает машину в три разные школы – среднюю школу Джефферсона и школы Монроу и Гронфилда, чтобы перевезти девушек, не имеющих возможности приехать самостоятельно. Они направляют машину в школы по пятницам и субботам, чтобы девушки могли оправиться после операции в течение выходных и не пропускать занятия – и, если повезет, скрыть все от родителей.

– Вы имеете в виду, что девушек в клинику направляют школы? – спросила Мама. Лесли кивнула.

– Клиника делает скидку, если девушку направляет школьный медкабинет. Мы говорим о бизнесе, в котором задействованы огромные деньги. Мы говорим о пятидесяти абортах в день, каждый из которых стоит триста пятьдесят долларов, многие из них оплачиваются из государственных

средств, а прочие оплачиваются только наличными или кредитными карточками – авансом, практически без бухгалтерии, без подотчетности. Здесь благодатная почва для коррупции. Но как бы то ни было... – Лесли снова заглянула в записи. – Тот конкретный день был чрезвычайно напряженным – как я уже сказала, в удачные дни в клинике делают до пятидесяти абортов – и Мэри говорит, что операция была очень болезненной и, как ей показалось, проводилась в страшной спешке; и после аборта девушку мучили сильные боли. Она провела около получаса в послеоперационной палате, а потом, поскольку, по-видимому, операция прошла без серьезных осложнений, ей выдали памятку с инструкциями на восстановительный период и месячную дозу противозачаточных таблеток и посадили обратно в машину. Мэри говорит, что у нее были сильные боли и сильное кровотечение, которое в конце концов прекратилось. Что же касается Энни, то сама она идти не могла, и к машине ее буквально вынесли на руках. Девушек вывели через заднюю дверь клиники, – по словам Мэри, чтобы их никто не видел, – а потом отвезли обратно в школу, где они оставались до конца учебного дня, то есть примерно около часа, в кабинете медсестры, лежа на кушетках и приходя в себя.

– А в общем журнале посещаемости их отсутствие на занятиях в тот день просто не отметили, – добавил Карл.

– Значит, мы поступили правильно, обратившись сначала к учителям, откликнулся Джон.

– Хитрый ход. – Карл заглянул в свои записи. – Мистер Помрой отметил отсутствие Энни на пятом уроке, истории США... Миссис Чейз отметила ее отсутствие на шестом уроке, истории искусства. Дин разговаривала с тремя другими учителями Энни, которые проводили в тот день занятия с утра, и они отметили ее присутствие на уроках. Таким образом, все совпадает с рассказом Мэри.

Джон заглянул в записи Карла.

– Девушка отсутствовала в школе полдня, и ее родители ничего не узнали. Как это соотносится с новой интерпретацией закона о родительских правах?

– Ну, – сказала Лесли, – речь идет о тайне частной жизни.

– Ага, – сказал Карл. – И Энни умерла тайно, когда могла бы жить открыто.

Лесли не стала спорить с ним.

– Согласна.

– Но кроме всего прочего, – вмешался Джон, – это дело заставляет поднять несколько серьезных вопросов. Сколько женщин проходит через клинику каждую неделю? Сколько несовершеннолетних девушек? И что вообще нам известно о врачах, медперсонале и санитарно-гигиенических нормах клиники?

– Практически ничего, каковое обстоятельство меня тревожит, – сказала Лесли. – Насколько мы знаем, по всей стране ежедневно проводится более четырех тысяч успешных операций аборта, а мы просто имеем дело с отклонением единственным гнилым яблоком на яблоне. Но можем ли мы утверждать это с уверенностью? Сколько еще гнилых яблок на яблоне? Как выяснить это? Кроме того, и одно – уже слишком много. Послушайте, все, что знает Мэрилин Вестфол, она собрала по крохам, разговаривая с женщинами, которые либо делали аборт, либо работали в той клинике. Но вся эта информация представляет набор обрывочных сведений, ничем не подтвержденных, и надо просто попытаться отыскать какие-то установленные факты. Клиника может прикрываться законами о праве граждан контролировать деторождение – и всегда оставаться неуязвимой. Мама покачала головой.

– Моей вины тут нет. Я не голосовала за принятие этих законов и не голосовала за Хирама Слэйтера.

– А я голосовала и за законы, и за Слэйтера, – призналась Лесли.

– Ты говоришь так, словно сожалеешь об этом, – рискнул предположить Джон.