Ирина Крупеникова - Предел бесконечности (сборник)

— Из этого экземпляра получится настоящий гигант! — прокомментировал Филипп. — Развивается в два раза быстрее остальных!

— С чего это вдруг?

— Разбираются. Кажется, материал оказался нестандартный. Ты гляди, какой красавец!

Стас посмотрел на голое тело за стеклом и поморщился. Продукты даже в одежде выглядели отвратительно, а вид обнаженного вообще вызывал приступы тошноты.

— Ты зачем дал Анне полный доступ? — спросил Стас, отвернувшись от «окна» камеры.

— Она мне нужна, Стас. Я чувствую, что она мне поможет!

— Слушай, твоя сестрица — профессиональная журналистка. Ты представляешь, что будет, если она опубликует статью о базе?

— Каким образом она ее опубликует? Взломает центральные ворота или отыщет код к «черному ходу»? Или ты думаешь, я такой кретин и позволил ей заходить в сектор связи? Я даже нашему компьютерному гению доступ закрыл!

— Ладно, не кипятись. Но ее острый носик мне не нравится, уж извини за откровенность. Советую тебе не болтать лишнего.

— Я сам знаю, как вести себя с младшей сестрой, — отрезал Филипп. — Еще что-то?

— Ты подумал, что делать с девочкой?

— С какой… а, с дебилкой! Пусть сидит здесь. А что с ней еще делать?

— Во-первых, она почти ничего не ест. Во-вторых, из-за нас она осталась круглой сиротой. В-третьих, она выдает такие параметры в тестах, что психоаналитик и медики за голову хватаются. А в-четвертых, я не понимаю, почему ею заинтересовался Орион.

Филипп, наконец, отвлекся от любования своим детищем.

— Какие еще параметры? На каких тестах?

— Орион провел несколько исследований. Девочка совершенно нормальная, а ведет себя — как безмозглое чудо. Я начинаю думать черт-те что. Ты не боишься, что она какой-нибудь агент?

— Стас, ты спятил, что ли? Ей двенадцать лет!

— Семнадцать, — и внятно, чеканя каждое слово, повторил: — Анализы показали, что девочке семнадцать лет. И не спорь. Это точный результат. Кроме того, энергетика головного мозга у нее такая, что зашкалили все тестовые графики.

— Стас, — Филипп вытянулся, как жердина, — а что если она индивид?

— Меня эта мысль уже посещала. Вынужден тебя разочаровать. Она человек. И знаешь, что она заявила Генриху, когда он ее проверял? «Когда мне земля разрешит, я стану взрослой». После этого она выдала вслух всё, что он подумал, и заткнулась. И второй день — молчит!

— Ого!

Стас знал, как сложно удивить Филиппа, но сейчас доктор Жулавский был удивлен.

— А что Орион? Кстати, я его давно не видел.

— Парень скрывается от Анны и часами торчит в комнате у девчонки. Понятия не имею, что он там делает.

— Отлично. Потрудись это выяснить, — доктор Жулавский посчитал, что уделил теме достаточно внимания. — Ты же у него в «папочках» ходишь, а не я.

Определенная доля ревности в голосе Филиппа присутствовала, но, подняв глаза, Стас наткнулся на безучастную физиономию. Продолжать разговор не было смысла.

Орион навещал странную девочку несколько раз в день. С его появлением она немедленно забивалась в угол и молчала. Он сидел перед ней, рассматривал, анализировал, но выводов не получал. Любые вопросы оставались без ответа. В конце концов Орион решил, что без внешнего раздражителя контакт не получится, и следующий раз пришел в ее комнату с лилией в пластмассовой вазе.

— Тебе нравятся цветы? — спросил он и поставил подарок на стол.

Тамара посмотрела на лилию, посмотрела на Ориона и вдруг звонко рассмеялась.

— Какой ты глупый! Этот цветок мертвый, а твой живет вот здесь, — она приложила ладошку к его груди.

— Цветок — это мысли? Разум?

Тамара слезла с кровати и пробежала на середину комнаты.

— Нет! Твой цветок очень маленький. Ты не даешь ему расти, потому что все время думаешь. Ты неправильно думаешь. Но не так неправильно, как думает Анна.

Орион всеми силами пытался найти логику в торопливой речи ребенка.

— Вот ты опять думаешь… Фу, какой ты глупый. Надо не так думать! — она топнула голой пяткой по ковру и опустила руки. — Глеб думал совсем не так. И он родился. А ты еще очень маленький.

— Глеб твой друг? — осторожно спросил Орион.

— Он мой брат!.. Ты прости, что я тебя обидела, — вдруг понурившись, продолжала Тамара. — На самом деле тебя правильно нарисовали. Ты настоящий. Просто ты еще маленький.

Опять проскользнуло ощущение раздвоения источника мыслей. Орион внутренне собрался. Тамара смотрела на него жалобно, будто говорила взглядом — ну же, шагай! И не дождавшись, тяжело вдохнула.

В ее понимании мыслить едино неправильно, — Орион с трудом подобрал слова для оформления полученного вывода.

— Тамара, я хочу открыть тебе секрет. Ты умеешь хранить тайны?

— Умею, — на лице прописалась заинтересованность.

— Я сказал, что Глеб погиб. Это неправда.

— Я знаю, — потеряв интерес к «секрету», ответила девочка и уселась на ковер.

Ориону пришлось проделать то же, чтобы сохранить контакт глаза-в-глаза, как учили в книгах опытные психологи.

— Ненастоящие люди сделали ему больно, — Тамара принялась вырисовывать пальцем на ворсе ломаные линии. — Ему и сейчас больно, но он идет сюда.

— Это здание надежно охраняется. Глеб не сможет его найти.

— Сможет. Глеб смелый. Он идет к горизонту!

Полнейшее отсутствие логики. Орион незаметно для себя вздохнул.

— Тамара, разреши задать тебе вопрос?

— Ты хочешь спросить, Глеб такой же как ты или нет? — девочка вскинула головку, и косички забавно вспрыгнули над плечами.

Ориону показалось, что она смеется над ним без звука и мимики, и осознал, что второй источник мыслей работает в полную силу.

— Да, — автоматически отозвался он, а сам поспешно активизировал самоанализ.

— Глеб не такой, — с готовностью принялась объяснять Тамара. — Он родился. Сначала он был, как ты. То есть, не совсем как ты… У него был большой сильный цветок. Он его сам вырастил. Потому что ходил по земле. А потом он родился. У тебя цветок маленький, потому что тут нет земли, и живет только один цветок, который у усатого дяденьки. Ты меня понимаешь?

Орион провел рукой по глазам. Ни пыли, ни влаги на лице не было, движение оказалось бессмысленным.

— Нет, Тамара. Не понимаю.

— Тебе грустно от того, что ты не понимаешь, да?

— Да… — тихо ответил индивид.

Девочка посмотрела в пол.

— Я бы очень хотела тебе помочь. Глеб говорит, что когда отдаешь что-то другому, то становишься сильнее. Если я буду отдавать тебе свой цветок, мой будет сильным, а твой нет. Потому что тебе некому отдавать свой.