Кристофер Сташеф - Пропал чародей

Сквозь эту мешанину пробивался большущий гнедой конь с рыцарем в золотых доспехах, кричавший:

— Вперед, мои храбрые воины! Вперед! За свободу! Отбрасывайте бунтарей в сторону! Прорубайтесь внутрь! Хватайте подлого труса-детоубийцу!

— Король Туан! — всхлипнула Корделия.

Да, это был король, прорубавшийся вперед, сквозь человечью кучу-малу над двумя мальчишками.

А куча неожиданно словно взорвалась, разбросанная яростной, всесокрушающей силой. Дюжина солдат пролетела по воздуху, сшибая товарищей с ног. В эпицентре освободившегося пространства грозил кулаками побледневший от ярости эльф, а оба мальчика, с трудом поднявшись на ноги, жадно глотали воздух.

— Гээ-ээллоуглааа-ааассс! — прогремел громкий голос, и с королевского седла пушечным ядром пронеслось что-то маленькое, темное.

Оно приземлилось рядом с полузадохшимися мальчишками и оказалось двух футов ростом, с огромной головой, чернобородым Бромом О'Берином, Первым Советником короля, примчавшимся, чтобы защитить своих любимчиков.

Коротыш прыгнул на врагов, раздавая во все стороны могучие пинки и сбивающие с катушек удары. Закованные в броню солдаты валились как снопы под его тяжелыми кулаками. Фут за футом он пробивал путь от мальчишек к Корделии, и наконец она, подхватив Грегори, с радостным криком бросилась по расчищенному коридору к старшим братьям.

А люди Шир-Рифа повернулись лицом к новому противнику — и противник был везде, они заняли всю поляну, их было не меньше сотни — против пяти десятков. Ветераны Шир-Рифа дрались с яростью обреченных, зная, что отступать некуда. Вдруг один молодой воин завопил:

— Пощады! Пощады! Сдаюсь! — и бросил алебарду, подняв руки.

Солдат короля схватил его за шиворот и отбросил назад, где другие солдаты, выбежавшие из-за деревьев, схватили и связали добровольного пленника.

Увидев, что пленника не убили, другие солдаты Шир-Рифа тоже завопили: «Сдаемся! Сдаемся!» Солдаты короля по очереди выдергивали их из рукопашной.

— Кто сдается, тот предатель, того навеки заклеймлю позором! — заорал Шир-Риф, — Предатель и дурак! Бейтесь! Это ваш единственный шанс! Король повесит тех, кто сдался!

— Прощение всем, кто сложит оружие! — перекрыл его вопли голос короля. — Прощение и милосердие! Я не трону ни одного, кто сложит оружие! Сдавайтесь и получите жизнь!

— Он лжет! — завизжал Шир-Риф, но тут король отбросил в сторону последнего охранника и его лошадь прыгнула к Шир-Рифу.

Шир-Риф завыл, как берсеркер, и бросился на короля, пытаясь достать противника мечом сквозь щель в забрале. Меч короля Туана взлетел, отражая удар, описал круг и ответным ударом обрушился вниз. Король сделал лишь один выпад, вытянув руку и склонившись с седла.

Шир-Риф испустил последний булькающий вопль, и его глаза остекленели — монарший меч проткнул его сердце насквозь. Затем он упал, а король выдернул клинок из тела.

— Ваш хозяин мертв! — прогремел он. — Сдавайтесь! Вам не за что больше драться! Сдавайтесь, и вам будет дарована жизнь!

Солдаты Шир-Рифа дрогнули всего лишь на мгновение — но этого хватило для последней атаки отборной королевской гвардии. В одно мгновение они выбили оружие из рук врагов, и наставили острия мечей на солдат Шир-Рифа. «Сдаюсь! Сдаюсь!» — закричал поверженный враг, поднимая вверх руки. Тогда король Туан вытер лезвие меча и крикнул:

— Я дарю им жизнь!

Когда солдаты коороля связали офицеров Шир-Рифа и отвели их в сторону, Туан кивком показал на простых солдат.

— Отпустите их.

Гвардейцы, грозно поглядывая на пленных, расступились. Крестьяне испуганно хлопали глазами, еще не веря, что они свободны, и опасаясь, что их снова скрутят.

— Я объявляю, что помилую любого, кто бросит оружие и покинет армию Шир-Рифа, — объявил им Туан. — Теперь ступайте и расскажите об этом своим товарищам!

С радостными криками крестьяне бросились прочь.

Глядя, как они исчезают за деревьями, Бром О'Берин проворчал:

— Вы считаете, что ваше решение правильно, Ваше Величество?

— О да, — с полной уверенностью ответил король. — Они разнесут эту весть по армии Шир-Рифа, и та разбежится. Они вернутся по домам, как того и желает большинство. А остальные сообразят, что со смертью Шир-Рифа их война проиграна.

Он повернулся к детям.

Четверо смирных и послушных Гэллоугласов смотрели на короля с самыми дурными предчувствиями. Пак тоже — только на Брома О'Берина.

— Ваше Величество! Мы благодарим вас за спасение в безнадежную минуту, — еле выдавил из себя Магнус.

— Я рад, что поспел вовремя, — усмехнулся король. — Однако же я думаю, это послужит вам уроком не соваться в бой с целой армией, пока не подрастете!

— Да, да!

— Это было опасное сумасбродство, мы знаем!

— Мы больше никогда не будем!

Король воздержался от замечаний по поводу последнего восклицания, заметив, кстати, что Джефри не проронил ни слова.

Набравшись смелости, Корделия спросила:

— Но как вы узнали, что мы находимся в столь бедственном положении?

Туан улыбнулся.

— Ну, за это вам нужно благодарить кое-кого еще, — тут он обернулся и окликнул:

— Идите-ка сюда, Ваше Высочество!

Наступила полная тишина. Из тени деревьев выступил Алан, и рядом с ним — Келли.

Пауза затягивалась. Нарушил молчание Пак.

— Я приказал тебе отвести его домой!

— О да, конечно! — Келли нахально выпятил бороденку. — И представь себе, если бы я так и сделал, что бы сталось с остальными?

— Ты всегда так внимательно заботишься о тех, кого тебе поручено оберегать? — Бром О'Берин сердито уставился на Пака.

Пак отвел глаза в сторону.

— Кто мог знать, что у Шир-Рифа под рукой окажется свой собственный чародей?

— Кто мог знать это лучше, чем Пак? — отрезал Бром.

Пак прикусил губу.

— Я умоляю вашу милость простить меня, это мой недосмотр.

— Милорды, — негромко призвал их к вниманию Туан. Гном и эльф замолкли, повернувшись к королю. А король торжественно поклонился своему сыну.

— Я благодарю тебя за вовремя доставленную весть!

Столь же церемонно принц короны вернул поклон отцу.

— Я был рад оказать Вашему Величеству эту услугу! — тут он покосился на Гэллоугласов:

— Мама была так далеко, а отец — всего в двух милях! Как и говорил Пак!

— Пусть его шутка не обманет вас, — покачал головой Туан, — ибо он очень волновался за вашу безопасность.

— Ну еще бы, — проворчал Бром.

— И я должен поблагодарить вас, — продолжал Туан, обращаясь к Гэллоугласам, — за вашу верность. Будь все мои подданные столь же верны и отважны, мне было бы не за что беспокоиться.

Те, разинув рот, слушали. Покрасневшая Корделия ответила реверансом, а братья, судорожно вспоминая хорошие манеры, поклонились.