Елена Прокофьева - Князь грязи

Была середина ноября, так мне сказали, когда вышвыривали на поверхность, но снега не было, и было достаточно тепло для такого времени года, что еще больше дезориентировало меня и... мне хотелось обратно под землю, в черные пещеры, в узкие переходы. Панически хотелось.

Последнее время мне снилось небо, почти каждую ночь.

Мне снилась трава, деревья, солнечные блики на асфальте, и я просыпался чуть ли не в слезах, а теперь... я боюсь оторвать спину от дерева. Что же такое случилось со мной?

Я здесь чужой. Это ужасно, но я действительно здесь чужой. Империя переродила меня, сделала мутантом, я больше не могу жить на поверхности!

С раннего утра я бродил в районе станции Бауманская, медленно и осторожно, как инвалид, впервые вставший с костылей. Я бродил по парку, слушая почти неуловимый шорох тлеющих листьев под ногами, вдыхая их запах, терпкий, свежий, острый запах осени.

Когда наступает вечер и приближается час моей встречи с предполагаемыми убийцами Сабнэка, я понимаю - ничто не в силах заставить меня снова лезть под землю. Ничто!

А не сбежать ли мне? Не пойти ли мне домой, не рассказать ли все родителям? И пусть доблестные солдаты ОМОНа... эх, жалко, что невозможно это, невозможно просто потому, что никто не поверит мне.

И я отправляюсь на пустырь в назначенное место.

Выполняя подробные указания Кривого, я не сразу подхожу к двоим мужчинам, стоящим вроде бы как раз там, где надо, я обхожу вокруг и своими привычными к темноте глазами, внимательно оглядываюсь: не притаился ли поблизости кто-нибудь еще.

Нет, их действительно только двое. Дюжий мужчина в джинсах и черной куртке - это отец Ольги, а молодой парень в светлых брючках и светлом плаще... сэр Ланселот.

Можешь с плащем попрощаться!

Я находился от них в нескольких шагах и успел рассмотреть очень хорошо, они же, разумеется, даже не заметили меня, не видят они ни фига в темноте, туго им придется, бедненьким, в наших подземельях.

От назначенного времени прошло уже пять минут, я нарочно не торопился подходить к ним, и они начали волноваться.

Новый русский закурил очередную сигарету, сразу же вслед за предыдущей. А Зорро (в светлом плащике) с беспокойством оглядывался по сторонам. Неужели надеется разглядеть что-нибудь? Да вот же я, под самым вашим носом! Они молчат, вслушиваются в тишину, боятся быть застигнутыми врасплох, и я нарочно подкрадываюсь к ним так близко, что даже слышу их дыхание... и громко кашляю.

Вы б видели, как они подпрыгнули!

- Привет вам от Кривого! - говорю я, стилизуя голос под блатной.

- Это ты - Мелкий? - спрашивает новый русский.

- Нет, я крупный.

Не могу я выдержать стиля. Да разве я тяну на блатного с моей-то внешностью, а главное, с моей сутью?

- Да Мелкий я, Мелкий! - сказал я, не в силах сдержать улыбку, хорошо, что они все равно не увидят ее в темноте, - Давайте, идите со мной...

И мы пошли.

Они молчали, и я молчал. Как три бесплотные тени мы скользили вдоль стен домов, заворачивали в кривые переулочки, в узкие дворики. Я нарочно вел их самым странным и запутанным путем, чтобы ни за что они не вспомнили дороги, чтобы ни за что не смогли найти ее самостоятельно.

Мы спускаемся в подвал полуразрушенного дома, и я поднимаю люк.

- Сюда давайте...

- Сюда? - неожиданно восклицает сэр Ланселот, - Я туда должен лезть?!

И смотрит на меня, как на безумца.

- Не хочешь, не лезь, - отвечаю я равнодушно.

- Перестань паясничать! - устало и обреченно говорит новый русский, - Ты ж не на дискотеку собирался...

- Да, я предполагал что-то подобное... - пробормотал высокоэстетичный юноша, с опаской заглядывая вниз.

Ха-ха, предполагал он! Ты еще не знаешь ГДЕ я собираюсь тебя провести!

- Я пойду первым, - сказал я и, заранее злорадствуя, добавил, - Идите прямо за мной. След в след. Руками ни за что не хвататься - только там, где я скажу, а то в радиационные отходы вляпаетесь, сразу вся кожа слезет... И крыс не пугайтесь, они там носятся по трубам, как торпеды, но они вам не сделают ничего, разве что укусят.

Милый Венечка посмотрел на меня с ужасом. Можно сказать, я был удовлетворен.

- Скажи, что ты врешь, - попросил он смиренно.

- Не-ет, не вру.

- Андрей, я пойду в середине, хорошо?

- Да иди ты где хочешь, - мрачно буркнул Андрей.

Я повел их такой дорогой, по которой сам не ходил никогда! И не только потому, что противно, но и опасно еще.

Кривой просил меня вести их кружными путями, а выбирал я их на свой вкус. Я должен был отомстить этому новому русскому за избитую Рыбку, а Венечке... за то, что он такой!

Один единственный раз вы здесь пройдете и, уверяю, не забудете этого никогда! До конца своих дней!

- Смотрите, не упадите, - заботливо предупредил я, когда мы начали спускаться.

Кривой, когда узнал о моей выходке, чуть не убил меня.

А узнал он о ней сразу, как только мы пришли. Понял по запаху, которым мы пропитались, кажется, до самых костей.

Впрочем, через коллектор мы шли недолго, всего лишь метров двадцать, я же на садист все-таки... да и не мазохист, потом мы петляли бесконечными переходами, где были проложены ржавые, текущие повсеместно трубы, телефонные кабели... в общем, все как обычно, в одном месте пришлось даже ползти на пузе - забыл я о том, что кое-где трубы уложили под бетон - но не могу же я помнить все! Я не компьютер!

Так что, когда мы пришли на место, то представляли из себя достойные образцы жителей трущоб. Особенно милый Венечка. Так что я вполне был удовлетворен местью.

В самом сердце Империи передвигаться следовало осторожно. Никто не должен был видеть посторонних, поэтому я вел их не совсем обычным путем, тем, который мы с Кривым специально придумали для них - темные и грязные подземелья, вонь, крысы и - внезапно та миленькая пещерка со школьной партой и дохлым стульчиком, освещенная керосиновой лампой столетней давности.

Как партизаны, ей Богу!

Убогое сие место вызвало у наших гостей такую бурную реакцию, словно они попали в царские палаты. Я их понимаю, конечно - там было сухо, там было относительно тепло и светло.

- О черт! - воскликнул сэр Ланселот, когда увидел, во что превратился его светлый плащик. Он смотрел на себя с ужасом и отвращением, но не сказал больше ни слова. Наверное, не было у него слов. мы проделали долгий путь, и все устали порядочно, а эти двое особенно, мне то что - я привычный, и милый Венечка долго и уныло осматривая дохлый стульчик, решил-таки сесть на него. предварительно он положил на него газетку, чем привел меня в состояние восторга, да и нового русского тоже.

- Ну ты!.. - он даже не нашелся что сказать.

- Я вам мешаю? - устало буркнул Венечка, - Мало ли какой заразный на нем сидел...