Сергей Волков - Великое Лихо

- Поганое место. - неожиданно громко сказал всегда молчащий Луня: Быть беде.

Отрядники встревожились. Шык велел спешиться и ждать ушедших вперед, в дозор, Зугура и Фарна - безоглядно соваться в заросли песчаных деревьев было опасно.

Дозорные вернулись довольно быстро.

- Люди там! - ещё издали прокричал Зугур: - Семеро, пешие, идут вдоль гор, в ту же сторону, что и мы, ходко идут, почти бегом. Я таких прежде не видывал - высокие все, в меховых шапках, с оружием. Чего делать станем, волхв?

Шык задумался, потом сказал:

- Пойдем за ними, хорониться будем, чтобы не заметили. Если они впереди побегут, то дорогу нам отворять будут. Заодно приглядимся - кто они и что! Пусть дозорные на хвосте висят, а мы отстанем маленько. Ну, наконь, други!

Обогнув залив, отрядники приблизилсь к горам и поехали неторопливой рысью, чтобы ненароком не догнать чужаков. В дозор ушли неутомимый Зугур и Чу - ом лучше других умел скрываться в ломком бурьяне, да и околопустынные степи были ему знакомы - Голубые Пески на востоке достигали его страны.

Так прошел день. Было очень жарко - зноем дышали пески, нещадно палило солнце, и ещё всем казалось, что жаром пышут черные скалы Проснувшихся гор. Изредка оттуда долетало какое-то глухое ворчание, и тогда земля под ногами начинала дрожать и трескаться. Кони пугались, пугались и люди, касясь в сторону Проснувшихся - слухи слухами, а когда едешь мимо черных исполинских пиков, которые дрожат и ворчат, окутывая свои вершины темными клубами дыма, поневоле начнешь думать, что горы могут и сдвинуться со своих вековечных мест и пойти по всему свету, давя и корежа на пути все живое...

Ночь провели в сухой ложбине, на берегах высохшего ручья. Выставили усиленные дозоры, и забылись тяжлым сном. Утром, на скорую руку перекусив, напоили коней солоноватой водой из озерца, обнаруженного неподалеку, и двинулись дальше. Неведомые люди впереди за ночь ушли далеко, пришлось нагонять.

- Они и не спали совсем! - удивленно рассказывал Чу: - Сели вкруг, выпили из рога чего-то, и снова зашагали, словно каменный демон зе ними гонится! Сроду я такого не видывал!

Уныние, навеваемое подступающей с востока пустыней Махадум и мрачным видом как-будьто обоженных гор на закате, охватило всех отрядников, смолкли разговоры, перестали слышаться шутки и подначки. Поход, переставший казаться легким с момента появления Жели и Карны, теперь и вовсе превратился для всех в тяжкую работу - скачка, дозоры, полубессонные ночи, и выматывющие ожидание чего-то страшного, гибели побратимов, своей смерти, или ещё чего похуже.

В эти безрадостные дни неожиданно для всех ожил Луня. То ли чары Змиула прекратили наконец свое действие, то ли разрушило их колдовство, что без сомнения, жило в здешних землях, но только как-то ранним утром, когда ночная прохлада ещё не уступила место иссушающему зною дня, Луня проснулся, запалил бездымный костерок из веток песчаного дерева, приготовил еду для всего отряда, разбудил всех, и с восторгом глядели люди на преобразившегося юношу - он словно заново родился.

Больше других обрадовались Шык и Зугур. Они тормошили Луню, пытались выспросить у него, как все произошло, но Луня только пожимал плечами:

- Да я вот ровно проснулся сегодня, здоровый, а то того и не помню почти ничего... Ну, ехали мы, долго, ну, болел я, спал на ходу все время, а может и не спал... Не знаю. Помню только, что Желю с Карной во сне видал, плакали они по нам, да ещё знаю, что мы до Проснувшихся гор добрались. Вот и все!

Выздоровление Луни решили отпраздновать скромным пиром - отдохнуть душой за почти две луны трудного пути. Отрядники выпили круговую, братья-пелаги наладились даже спеть песню, но Шык оборвал их:

- Не забывайте, в чужих землях мы, сторожиться надо, беду накличем!

На следующий день Луня сам попросился в дозор - ему хотелось поглядеть на чужих людей, по пятам за которыми шел отряд. В дозор вместе с ним пошел Сур, позже, после полудня, его должен был сменить Зугур.

Луня и Сур, нахлестывая коней, быстро умчались вперед от собирающихся в путь отрядников, и лишь на подходе к чужинцам спешились, оставили коней в балочке, а сами пешим ходом добрались до зарослей колючих угорных кустов, и лишь отсюда разглядел и понял Луня, за кем вот уже почти целую семидицу шел их отряд.

Гремы! Высоченные, крепыш Чу любому из них, пожалуй, чуть выше пояса. Все гремы были в рыжих олених шапках, не смотря на жару, за спиной у каждого в специальной увязке - каменная секира, у пояса - моржовый нож с длинной и тонкой рукоятью - чтобы в бою не надо было далеко тянуться. И идут по-гремски - цепью, след в след, а передний, пониже остальных ростом и постарше годами, ударяет костяной палкой в землю, отбивая такт шага всего отряда.

"Вот и свиделись!", - подумал про себя Луня, и усмехнулся - будь что будет, а за мать он теперь точно поквитается, отмстит за родную кровь.

- Северяне они! - шепотом сказал Сур: - Волхв сказал, ваши племена сталкивались, и ещё сказал - в бою с этими тягаться трудно - сильны и умелы. Куда ж их демоны гонят? Чего они там потеряли?

"Чего потеряли - про то не ведаю, а вот что найдут, знаю точно смерть свою!", - хотел ответить Луня, но тут вдруг из зарослей, что колючей стеной высились по левую руку от дозорных, стали выныривать низкорослые, странного вида, люди, с диковенным оружием в руках. Луню и Сура они не видели, зато видели гремов, и явно собирались напасть на них.

- Эт-то что... за такое? - пробормотал Сур, с изумлением вглядываясь в выбирающихся из зарослей чужаков. Луня только отрицательно помотал головой - он и сам видел подобных людей впервые. Были незнакомцы кряжисты, отдеты в грубые накидки из плетеных волокон травы, лица из закрывали травяные же маски, с узкими прорезями для глаз. В руках у каждого - длинное, чуть не в три человеческих роста, связанное из нескольких корявых стволиков песчаного дерева, копье, с наконечником из расколотой бедренной кости какого-то длинноного животного. Вскоре чужаков собралось около трех десятков. Их предводитель, чью травяную маску укарашали птичьи перья, визгливо заорал, указывая своей кривой пиковиной на гремов, и низкорослые бросились в атаку.

- Скачи к нашим, упреди! - бросил Луня Суру, вытягивая из сада лук: Видать, побьют гремов, не выстоят они!

Луня и сам не знал, почему, но он вдруг пожалел заклятых своих врагов - ему казалось, что погибнуть от рук коротышек с кривулинами вместо оружия недостойно могучих северных воителей, каковыми, не смотря ни на что, являлись гремы.

Сур неслышно скользнул меж стеблей травы назад, в ложбину, где были спрятаны кони, а Луня стал наблюдать за начавшейся на пригорной луговине битве.