Бен Бова - Месть Ориона (Орион - 2)

- Никаких ночных работ, - сказал я Лукке - Быстрота не стоит риска... Хуже будет, если нас обнаружат.

- Но когда мы доберемся до главной стены, они услышат нас даже днем, заметил он.

- Тогда придется что-то придумать.

Выход нашел Иешуа. Он долго мял свою бороду, а затем поглядел на нас со свирепой улыбкой.

- Мы устроим такой шум, что они ничего не услышат, - пообещал он. - Мы возрадуемся во имя Божье.

Его предложение не показалось мне разумным, но Иешуа настоял, чтобы всех оповестили, и велел мне продолжить работы с утра.

Когда вечером я возвращался в свой шатер, а солнце опускалось за холмы, наряжая небо в фиолетовые ризы, передо мной предстал незнакомец.

- Орион, - прошептал он, - пойдем со мной.

Длинное серое одеяние скрывало его фигуру.

Однако я узнал его и, не говоря ни слова, последовал за ним к зеленым полям у далекой реки.

- Мы отошли довольно далеко, - произнес наконец я, - и можем остановиться здесь. Даже если ты засветишься, словно звезда, никто в лагере этого не заметит.

Он раскатисто захохотал:

- Я не стану светиться, чтобы они не обнаружили меня.

"Они..." Я понял, что Золотой бог имеет в виду не израильтян.

- Итак, ты помогаешь моим людям взять Иерихон. Я доволен.

- Смогу ли я отправиться в Египет, когда Иерихон будет взят?

- Конечно. - Он явно удивился моему вопросу.

- А ты оживишь Афину?

- Попробую, Орион, попробую. Но обещать ничего не могу. Существуют невероятные сложности. Они пытаются остановить меня.

- Я знаю.

- Они вступили с тобой в контакт?

- Это я вступил с ними в контакт. Они считают, что ты обезумел.

Золотой бог снова расхохотался и с горечью проговорил:

- В одиночку я стараюсь сохранить этот континуум - их же собственный мир, чтобы они могли существовать. Лишь я защищаю их от гибели, обороняю Землю и свои создания всей моей силой и мудростью. И это они называют безумием! Глупцы.

- Гера предупредила меня: если я буду помогать тебе, они уничтожат меня.

Я не мог разглядеть выражение его лица, скрытого в тени капюшона. Впервые Золотой Аполлон явился передо мной без привычного блеска и великолепия.

Он не сумел ответить, и я добавил:

- Правда, ты тоже грозил мне расправой.

- И ты, Орион, говорил мне, что стремишься уничтожить меня. Хорошенькая ситуация.

- Сможешь ли ты оживить Афину?

- Если не смогу я, не сможет никто. И пытаться даже не будет, Орион. Только... безумец, подобный мне, может отважиться на подобный поступок.

- Тогда я помогу тебе.

- Ты расскажешь мне о ваших разговорах, когда они снова вступят в контакт с тобой?

- Как хочешь, - сказал я.

- Не "хочу", Орион, а приказываю. Твои мысли я читаю столь отчетливо, словно их огненными буквами написали на небе. Ты не можешь ничего скрыть от меня.

- Почему же ты не боишься умереть от моей руки?

Он расхохотался, на этот раз от всего сердца:

- Ах, Орион! Неужели ты действительно считаешь, что сумеешь справиться с богом?

- Ты можешь обмануть только невежественных номадов, подобных Иешуа и его народу, но я-то знаю, что вы не боги.

- Конечно, знаешь, - покровительственно сказал он. - А теперь возвращайся к своей Елене, пусть она вновь потрудится, чтобы заманить тебя в Египет.

"Все знает", - подумал я.

Золотой бог замер, его улыбка угадывалась даже под капюшоном.

- Объясни мне, - попросил я, - зачем тебе потребовался Иерихон? Почему народ Иешуа так дорог твоему сердцу? Некогда ты утверждал, что не настолько глуп, чтобы радоваться поклонению людей. Неужели это по-прежнему верно?

Он задумался и ответил не сразу, серьезно и тихо:

- Да, все по-прежнему, Орион. Хотя не скрою, в некоторой степени мне приятно поклонение моих же созданий. Но вот тебе истинная причина взятия Иерихона... Я привел этих людей править землей Ханаанской, чтобы унизить тех, кто мешал осуществлению моих планов. В Трое они остановили меня с твоей помощью. Но здесь они бессильны.

У меня не нашлось возражений.

- Итак, они считают меня безумным, верно? Посмотрим же, кто из нас действительно защищает континуум. Все равно они покорятся мне, Орион... Все до единого.

Золотой бог повернулся и направился к реке. Я смотрел, как его фигура растворялась в ночных тенях и звезды одна за другой выступали на небе. Наконец силуэт его исчез.

30

- Но этот проступок может разрушить все наши планы, погубить все надежды!

Юное лицо Бенджамина казалось очень серьезным. Он стоял в моем шатре возле Лукки. Один из хеттов, опустив голову, застыл позади него между двумя другими воинами, а снаружи в зловещем молчании замерла сердитая толпа израильтян.

Елена сидела в глубине шатра в деревянном кресле, которое подарил мне один из братьев Бенджамина. Какая-то женщина принесла ей мягкую перьевую подушку, украшенную широкими красными и голубыми полосами.

Но Бенджамин, не обращая на царицу внимания, сказал мне:

- Этот хетт позабавился с молодой женщиной нашего племени, а теперь отказывается поступить с ней подобающим образом.

Я сильно удивился. Много недель мы прожили в лагере израильтян, не зная малейших неприятностей. Их женщины не общались с иноземцами. Те же немногие, которые решились на это, молодые вдовы и некоторые незамужние женщины, не думали о невинности, даря удовольствия Лукке и его людям.

Но теперь одна из молодых женщин потребовала оплатить ее любовь замужеством.

Я взглянул на бесстрастное лицо Лукки. Я видел - он вооружен. Бенджамин, стоявший возле Лукки, напоминал ребенка и ростом, и комплекцией, и гладким, не изуродованным шрамами лицом. Тем не менее он словно олицетворял честь племени.

- Поставьте этого человека передо мной, - приказал я.

Лукка поднял руку:

- С твоего разрешения, господин, я хочу сказать несколько слов в его защиту.

Я поднял бровь.

- Таков наш обычай, - пояснил Лукка. - Я его начальник и отвечаю за его поведение.

"Так вот как мы сыграем эту партию", - сказал я себе.

Лукка стоял между мною и обвиняемым. Если бы я захотел совершить скорый суд, сначала мне пришлось бы разделаться с Луккой.

Бенджамин взглянул на бородатого воина и как будто понял, что кроется за словами Лукки.

- Скажи, - обратился я к Бенджамину, - этот воин силой принудил молодую женщину спать с ним?

Тот отрицательно качнул головой:

- Она этого не утверждает.

- Была ли она девственницей?

Глаза Бенджамина округлились.

- Конечно!

Я обернулся к Лукке. Он слегка пожал плечами:

- Все зависит от того, кому верить - ей или обвиняемому.

Бенджамин побагровел:

- По-твоему, она обманывает нас?

Я поднял вверх обе ладони, чтобы остановить раздражение, способное перерасти в схватку.