Артур Кларк - Сад Рамы

Тщательно перебрав недавние события своей жизни, Наи, наконец, приступила к медитации. Через тридцать минут она пришла в состояние счастливого и ясного ожидания начала новой, неизведанной жизни. Солнце только что встало, и в храме появились люди. Она медленно пошла вдоль стен, впитывая последние мгновения, проведенные ею в родном селении.

Внутри основного вихарна [место молитв буддийских монахов], положив приношение на алтарь и воскурив благовония, Наи принялась внимательно изучать росписи на стенах, которые видела уже столько раз. Панно рассказывали историю жизни королевы Чаматеви, единственной ее героини начиная с самого детства. В VII веке у каждого племени, обитавшего в районе Лампанга, была своя культура; они часто ссорились и воевали. Общего в ту пору у них было немного – одна только легенда, миф о юной королеве, что явится с юга «на огромных слонах» и объединит все племена в королевство Харипунджайя.

Чаматеви было всего лишь двадцать три года, когда старый прорицатель назвал ее будущей королевой Харипунджайя и послал за ней с севера. Принцесса монов была молода и прекрасна, позже этот народ возведет кхмерский храм Ангкор-Ват. Чаматеви была еще и мудра – редкое качество для женщины, – и все в королевском дворце любили ее.

И потому моны были ошеломлены, узнав, что, оставив жизнь, исполненную изобилия и удовольствий, она направляется на север, в опасный шестимесячный путь – за семь сотен километров гор, джунглей и болот. Когда Чаматеви со своей свитой «на огромных слонах» вступила в цветущую долину, где располагался Лампанг, будущие ее поданные немедленно отложили всякие раздоры и возвели прекрасную королеву на трон. Она правила ими мудро и справедливо целых пятьдесят лет, направив свое королевство от невежества и нищеты к социальному прогрессу и к расцвету искусства.

Перевалив за семьдесят лет, Чаматеви отреклась от трона и разделила свое королевство на две части между сыновьями-близнецами. Потом объявила, что посвятит остаток дней своих Богу. Став буддийской монахиней, она раздала все личное состояние. До девяноста девяти лет она вела в монастыре простую и благочестивую жизнь. И со смертью ее окончился золотой век Харипунджая.

На последней фреске храма иссохшую и мудрую старуху уносила в нирвану дивная колесница. Над колесницей во всем великолепии небесного света рядом со своим Буддой восседала юная королева Чаматеви. Встав на колени в храме Лампанга в сердце Таиланда, будущая марсианка Наи Буатонг-Ватанабэ вознесла безмолвную молитву духу героини далекого прошлого.

«Дорогая Чаматеви, – сказала она. – Двадцать шесть лет ты приглядывала за мной. Теперь я отправляюсь невесть куда, как это сделала ты, собравшись в Харипунджая. Одели мудростью своей и прозрением меня, вступающую в новый и чудесный мир».

3

На Юкико была черная шелковая рубашка, белые брюки и черно-белый берет. Пройдя через гостиную, она обратилась к брату:

– Хорошо бы и ты поехал, Кэндзи. Это будет самая большая демонстрация за мир, планета еще не видела такой.

Кэндзи улыбнулся младшей сестре.

– Мне бы тоже хотелось, Юки, – ответил он. – Но до отлета осталось два дня, и я хочу побыть с матерью и отцом.

С противоположного конца комнаты появилась их мать. Она, как всегда, казалась озабоченной и несла в руке большой чемодан.

– Все уложено, – сказала она. – Но лучше бы ты передумала. В Хиросиме будет сумасшедший дом. «Асахи симбун» утверждает, что ожидается миллион гостей, почти половина из-за границы.

– Спасибо, мама, – проговорила Юкико, принимая чемодан. – Как тебе известно, мы с Сатоко остановимся в хиросимском «Принс-отеле». Не волнуйся. Мы будем звонить каждое утро, пока не начнутся дела. Во всяком случае, в понедельник вечером я буду дома.

Открыв чемоданчик, девушка извлекла из специального отделения бриллиантовый браслет и кольцо с сапфиром.

– А тебе не кажется, что эти вещи лучше оставить дома? – возмутилась мать. – Не забудь, вокруг тебя будут одни иностранцы. Такие драгоценности могут оказаться для них чрезмерным искушением.

Юкико расхохоталась открыто и непринужденно, Кэндзи всегда любил ее смех.

– Мама, – сказала она. – Ты у нас всего боишься. Вечно ждешь только плохого... Мы отправляемся в Хиросиму на церемонии, посвященные трехсотлетию первой атомной бомбардировки. Там будет наш премьер-министр, три члена Центрального комитета Совета Объединенных Правительств (СОП). Знаменитые музыканты со всего света будут давать концерты по вечерам, словом, будет то, что папа называет обогащающими переживаниями... а ты думаешь только о том, что у меня могут украсть драгоценности.

– Когда я была молодая, никто не слыхал, чтобы две девушки, даже не окончившие университет, могли ездить по Японии без провожатого...

– Мама, не надо повторяться, – перебила ее Юкико. – Мне почти двадцать два года. На следующий год, после диплома, я вообще собираюсь жить самостоятельно, может быть, даже в другой стране. Я больше не ребенок. И мы с Сатоко вполне можем приглядеть друг за другом.

Юкико проверила часы.

– Мне пора выходить. Сатоко, наверное, уже ожидает меня на станции подземки.

Изящно приблизившись к матери, Юкико коротко чмокнула мать, потом крепко обняла брата.

– Веди себя хорошо, ани-сан [господин брат (яп.) ], – шепнула она ему на ухо. – Береги на Марсе себя и красавицу-жену. Мы гордимся тобой.

Кэндзи никогда не был очень близок с Юкико. В конце концов, он был на двенадцать лет старше ее. Юки было только четыре, когда мистера Ватанабэ назначили президентом американского отделения «Интернэшнл роботикс». Семейство перебралось на другой берег Тихого океана, в пригород Сан-Франциско. В те годы Кэндзи не уделял особого внимания младшей сестре. Его увлекала новая жизнь в Калифорнии, в особенности после поступления в Университет Лос-Анджелеса.

Старшие Ватанабэ вместе с Юкико возвратились в Японию в 2232 году, а Кэндзи остался продолжать обучение на втором курсе исторического факультета. С тех пор они с Юки почти не общались. Каждый год посещая семью в Киото, Кэндзи собирался провести какое-то время с Юки, но подобное случалось редко. Или у сестры находились свои дела, или родители придумывали для него чересчур много светских обязанностей, или же у Кэндзи попросту не хватало времени.

Стоя возле двери, Кэндзи с неясной печалью глядел вслед удалявшейся Юкико. «Я оставляю родную планету, – думал он, – так и не уделив достаточно времени собственной сестре».

За его спиной монотонно изливала душу миссис Ватанабэ – она считала себя неудачницей, потому что дети отдалились от нее и вообще перестали уважать. А теперь еще единственный сын, только что женившийся на какой-то таиландке – просто чтобы досадить семье, – отправляется на Марс, и она целых пять лет его не увидит. Конечно, средняя дочь подарила ей двух внучек от своего банкира, однако они скучные и глупые, как и сами их родители...