Владимир Малов - На солнце ни облачка

Но Хосе, как показалось Вене, вдруг тоже перешел на русский язык.

— Конечно, — сказал он, — они же по-испански говорят.

Веня бросил на него озадаченный взгляд.

— Постой, а ты сам сейчас на каком языке говоришь?

— На испанском, разумеется, — ответил Хосе. — Я других языков не знаю.

Обдумывать его ответ времени не было: перепалка по ту сторону прозрачного колпака продолжалась, и Веня явственно слышал прежнюю русскую речь.

Возможно, решил он мельком, раз Хосе тоже все понимает, то это вовсе и не речь, а прямой обмен мыслями, воспринимаемый всеми присутствующими, в том числе и им самим.

— Давно мы ожидали этого момента, — продолжали между тем одна за другой головы Змея Горыныча. — Ради таких моментов. Стоит работать. Конечно, очень долго. Главная инспекционная служба упускала вас из виду. Поскольку работы у нас по всей Вселенной невпроворот. Но теперь, наконец, добрались и до вас.

— Да что вы можете нам предъявить, генерал-инспектор? — спросил бублик, и теперь уже в его голосе зазвучали саркастические нотки. — Неужели припомните очень давний случай с тем маленьким оазисом зарождающейся культуры, который теперь называется на этой планете Древним Египтом? Если так, вы не хуже меня знаете, что тогда мы полностью выполнили все предписания, и разговоры о том казусе не могут продолжаться.

— Будь наша власть, уже за один Древний Египет вас следовало. Перевести в заповедник! — в гневе заговорили головы Змея Горыныча. — И держать там всегда. В назидание другим цивилизациям.

— Послушай, Веня, — с безмерным удивлением заговорил в этот момент и стоматолог Николай. — Это ведь они о нашем Древнем Египте, а? При чем тут Древний Египет, ничего не понимаю.

— Может быть, как раз теперь кое-что и прояснится, — ответил Веня. — А то, что во всей этой истории что-то такое связано с Древним Египтом, я давно уже понял. Еще в своей… в нашей с тобой пирамиде.

— И похоже, — сказал еще Николай, — зубы есть только у этого дракона. А у другого совсем нет.

— К теме Древнего Египта мы имеем полное право больше не возвращаться, — произнес бублик. — Мы признали, что тогда совершили ошибку, и выполнили все предписания.

Все четыре головы Змея Горыныча одновременно сверкнули глазами.

— Однако должных выводов. Из той истории не сделали. Просто со временем переменили тактику. Доказать это было бы довольно трудно. Но теперь, по счастью, мы получили официальную санкцию. Как на доставку с Земли выявленных нами непосредственных исполнителей, — при этих словах две из четырех голов пронизали взглядами колпак, укрывающий Веню, Николая и Хосе, а две другие грозно взглянули на бублика. — Так и на допрос одного из ваших пособников.

Теперь все четыре головы повернулись к Инструкции, который по-прежнему безмолвно стоял возле часов.

— К сожалению, в прошлый раз доставка нами исполнителей. Не была одобрена Высшим Судом. Именно поэтому вам удалось уйти от ответственности. А сейчас уже не удастся. Санкционирован даже сканирующий допрос. Скрыть истину ваш пособник будет не в состоянии.

После таких слов Инструкция зачем-то поправил бабочку. Движение его руки, как показалось Вене, было каким-то нервным.

— А вот законность такой санкции мы будем оспаривать, — возразил бублик, правда, теперь не очень уверенно. — Сканирующий допрос применяется лишь в исключительных случаях. Уж вы бы должны знать, генерал-инспектор.

— Ваш случай относится именно к исключительным, — парировала левая голова Змея Горыныча, которого бублик называл генералом-инспектором. — И наказание тоже должно быть исключительным, — подхватила следующая. Третья продолжила мысль: — Возможно, даже заповедником вам не удастся отделаться.

Если этот Змей Горыныч — инспектор, пусть даже и называется генералом-инспектором, то все напоминает сцену из детективного романа, подумал Веня. Инспектор настиг преступника и готовится предъявить ему обвинения. Тот, конечно, изворачивается как только может. Главный вывод, вытекающий из этой сцены, что бублик в чем-то преступил закон.

— Определять меру наказания не ваше дело, — сказал бублик. — В ваших полномочиях лишь предъявить обвинения, но только в том случае, если они обоснованны. Считаю также, что вы разговариваете со мной совершенно недопустимым образом.

— Как заслужили, — начала ответную реплику крайняя правая голова генерала-инспектора, но в этот момент оживленная перепалка была прервана громким металлическим звуком, похожим на удар гонга.

Потом послышался еще один голос, в котором на этот раз угадывались металлические оттенки, сходные с гонгом. Голос исходил откуда-то сверху, словно принадлежал самому Зевсу-громовержцу.

— Генерал-инспектор главной инспекционной службы, — произнес голос. — Изложите Высшему Суду все, что вы считаете нужным, по существу.

Четыре головы устремили взгляды куда-то наверх, потом вернулись в исходное положение.

— Обращаясь к высшей мудрости Высшего Суда, — начала крайняя левая голова. — Ожидаем, что Высшим Судом будет явлена высшая справедливость, — подхватила следующая, и остальные продолжали в прежней очередности: — Фактические материалы, представленные нашей экспедиционной службой. Были собраны совершенно беспристрастно. И охватывают очень долгий период. Обращаем особое внимание на то, что в свое время. Цивилизации жишшинов Высший Суд уже предъявлял серьезные претензии. Речь идет о памятном случае с оазисом культуры. Который на планете, страдающей от эксплуатации жишшинов. Именуют Древним Египтом. Однако предписанные после того случая меры. Были выполнены жишшинами не в должном объеме. Им следовало уйти с планеты окончательно. Но решение оказалось половинчатым.

— Обращаясь к высшей мудрости Высшего Суда, сейчас же заявляю протест, — вставил свою реплику бублик. — К случаю с Древним Египтом нет необходимости возвращаться, поскольку все предписания Высшего Суда были немедленно выполнены.

— Продолжайте, генерал-инспектор Перит-Рапририт, — молвил металлический голос, невольно заставляющий вспомнить Зевса-громовержца.

Головы генерала-инспектора, имя которого, видимо, было Перит-Рапририт, по очереди моргнули глазами.

— В случае с Древним Египтом. Все предписания Высшего Суда, касающиеся именно Древнего Египта. Действительно были выполнены, — согласился генерал-инспектор, но с явной неохотой. — Правда, на наш взгляд, следовало бы также. Предписать жишшинам уничтожение всех пирамид, возведенных в оазисе.

— А вот уже совершенно не ваше дело, генерал-инспектор, — снова вставил быструю реплику бублик. — Об уничтожении пирамид в предписании речи не было. Или вы подвергаете решение Высшего Суда сомнению?