Эллис Питерс - Неугомонная мумия

- Искал? В комнате Рамсеса?

- Он мог ошибиться окном. Или хотел добраться до хранилища через внутреннюю галерею. Ведь в хранилище нет окон, а гостиную охраняет Абдулла...

- Абдулла тоже хорош, - проворчал Эмерсон. - Небось спал мертвым сном! Ладно, ладно, если ты решила ехать, поезжай, хотя я и сомневаюсь относительно твоих подлинных целей. Выдумала тоже, тапочки! Признавайся, Амелия, ты все еще не можешь выбросить из головы своего воображаемого Гения Преступлений?

- Нам все-таки стоит заняться преступниками, гении они или нет, если уж мы стали объектом их внимания. До каких пор прикажешь терпеть эти вторжения?

Эмерсон пожал плечами:

- Поступай как знаешь. Только постарайся, чтобы тебя не изнасиловали, не похитили и не убили.

* * *

Поразительно, но Рамсес отказался сопровождать меня. (Предложение отправиться в Каир, конечно же, исходило от его отца, а не от меня.)

- Раз ты все равно едешь, мамочка, - сказал отпрыск, - то не привезешь ли мне коптский словарь?

- Я не уверена, что такой существует, Рамсес.

- Герр Штайндорф только что опубликовал на немецком "Коптскую грамматику с хрестоматией, указателем и списком литературы". А еще есть коптская грамматика, а также коптско-латинский словарь, а еще...

- Хорошо, хорошо, что будет, то и куплю! - поспешно сказала я.

- Спасибо, мамочка.

- Зачем тебе понадобился коптский словарь? - встрял Эмерсон.

- В мамочкином папирусе есть несколько слов, смысл которых ускользает от меня.

- Боже мой, коптский папирус! Совсем забыла. Мистер Сейс только вчера о нем спрашивал...

Эмерсон улыбнулся:

- Этот святоша его не получит!

- И почему ты такой жадный, мой дорогой Эмерсон? Интересно, куда я подевала другой отрывок? Тот, что нашла в ночь убийства Абделя.

- Еще один папирус, мамочка? - обрадованно пискнул Рамсес.

- По-видимому, обрывок той же рукописи.

Рамсес возбужденно подпрыгнул.

- Мамочка, можно мне посмотреть на него?

- Я не помню, куда положила его, Рамсес.

- Но, мама...

- Если ты будешь вести себя хорошо и во всем слушаться папу, то обещаю: как только вернусь, непременно найду для тебя папирус.

3

Об обещании купить словарь я пожалела очень скоро. В Каире у меня было много дел, а отыскать книгу в здешних лавках - задача не из легких. В книжных магазинах я обычно застреваю очень надолго: что может быть приятнее, чем рыться в старых книгах? И все же я сумела справиться с задачей, да и как же иначе. На базаре башмачников я приобрела дюжину пар тапочек: по две для себя, Рамсеса и Эмерсона и шесть для львенка. Будем надеяться, что к тому времени, когда он разделается с последней парой, у него окончательно прорежутся зубы.

И лишь после этого отправилась в квартал торговцев древностями.

Лавка Абделя была заперта, ставни наглухо закрыты. На стук в дверь черного хода никто не отозвался. Несколько огорченная, я повернула назад, в сторону улицы Муски, где находился магазин Азиза, сына Абделя. Но по дороге меня осенила мысль получше. Я прошла мимо фонтана и нырнула под старинную арку, ведущую в глубь базара.

Критикас был самым известным торговцем древностями в Каире, соперником Абделя и нашим старым другом. Он встретил меня возгласами, в которых мешались упреки и искренняя радость.

- Насколько я понимаю, вы ищете демотические папирусы, миссис Эмерсон. Почему вы сразу не пришли ко мне?

- Я бы пришла, мистер Критикас, если бы меня не отвлекла смерть Абделя. Вы, наверное, слышали.

- Да, слышал. - Благородное чело Критикаса нахмурилось. - Печальная история. У меня есть превосходный экземпляр папируса Двадцать шестой династии...

Я осмотрела папирус, выпила кофе, завела разговор о погоде и природе и только потом как бы невзначай спросила:

- Я обратила внимание, что лавка Абделя закрыта. Кто ее новый владелец? Его сын или та очаровательная старая дама, что называет себя женой бедного Абделя?

Критикас беззвучно рассмеялся:

- Вы знакомы с этой почтенной женщиной?

- Да. Похоже, очень решительная особа.

- Можно и так сказать. Разумеется, у старухи нет никаких оснований для претензий. Она действует от имени своего сына Хасана. Он из тех, кого вы, англичане, называете непутевыми: наркоман, не раз попадал в сомнительные истории. Но вы же знаете этих матерей - чем хуже сын, тем больше они к нему привязаны.

- М-да...

- Положение старухи было с самого начала безнадежным, - продолжал Критикас. - Абдель еще несколько лет назад лишил Хасана наследства. Сейчас у парня наверняка новая неприятность. Его уже несколько недель не видно.

Тут мне в голову пришла настолько очевидная мысль, что я удивилась, как это не додумалась до нее раньше.

- Мне кажется, я с ним знакома... Среднего роста, редкие брови и нет переднего зуба.

- Он! И еще сотни тысяч других египтян. - Критикас вновь беззвучно рассмеялся. - Ну что, миссис Эмерсон, папирус находится в отличном состоянии. У меня есть на него покупатель, но если вы желаете...

После долгой торговли я купила папирус. Сделка привела торговца в хорошее расположение духа, и он потерял осторожность. И вот тут-то я нанесла разящий удар!

- Этот папирус, случаем, не трофей Хозяина? Именно так называли это мифическое существо Абдель с Хамидом...

Глаза Критикаса сверкнули.

- Прошу прощения, миссис Эмерсон?

- Вам не хуже меня знаком этот жаргон, - сказала я. - Ничего страшного, мистер Критикас. У вас есть все основания хранить молчание, но помните, мы с Эмерсоном - ваши друзья. Если вам когда-нибудь понадобится наша помощь, достаточно только попросить.

Гордый грек поджал губы:

- Абделю вы говорили то же самое?

4

Я пообедала в гостинице. Эмерсон наверняка счел бы это пустой тратой времени, но мой дорогой супруг заблуждается. Гостиница - средоточие каирской светской жизни, и я надеялась услышать последние новости. Так оно и оказалось. Герр Бехлер угостил меня аперитивом и поведал местные сплетни.

Кофе я решила выпить на террасе, и не ошиблась. Именно там мне на глаза попалось знакомое лицо. Лицо сделало вид, что меня не замечает, но я встала и помахала зонтиком.

- Князь Каленищефф! Ваша светлость!

Завидев меня, русский изобразил удивление и дал себя уговорить составить мне компанию.

- Я думал, вы никогда не расстаетесь со своим выдающимся супругом.

- А вы что делаете в Каире? Надеюсь, в Дахшуре ничего не случилось?

Этот диалог, я полагаю, дает достаточное представление о бессодержательности нашего разговора. Каленищефф без умолку трещал, а я поджидала, когда можно будет вставить неприметный, но коварный вопрос. Озабоченная своими далеко идущими планами, я не замечала, что Каленищефф придвигается ко мне все ближе и ближе. Внезапно моей ноги что-то коснулось.