Млечный Путь, 21 век, No 2(43), 2023 - Владимир Анатольевич Моисеев

кандидаты на обладание ею тут же умахнут из своей назойливости куда подальше на тот свет.

Влади Смолович

Кот Мороз

Мартин разразился проклятиями. Адреналин требовал выхода, и он понял, что если останется в помещении, то непременно что-нибудь разобьет. В первую очередь, рацию. Выскочил наружу, на мороз и снег, и там попытался отвести душу.

Ему говорили, что всего на неделю. А потом прилетит вертолет и заберет его домой. Но через неделю началась пурга, и вертолет не прилетел. Он добросовестно ждал, особо не беспокоясь о будущем. Еды на станции было навалом - на месяц хватит, а то и больше.

Но пурга никак не хотела кончаться. Вскоре стало ясно, что месяц - это не так уж много. А жить во время пурги в этом вагончике гораздо тяжелее, чем это представлялось. Огонь в чугунной печке еле теплился. Если топить по-настоящему, сожжешь запас дров за неделю, когда же удастся выйти в поход за новыми вязанками хвороста, не известно. Из-за пурги видимость упала до десятка метров, и страх заблудиться, не найти дорогу назад, к вагончику, удержал бы даже отчаянного. Мартин натягивал на себя всю теплую одежду, что была у него, и ждал. Многослойные стены хорошо удерживали тепло, и даже утром, когда печь остывала, температура в вагончике была плюсовой. Чтобы согреться временами выскакивал наружу и чистил снег- чтобы не оказаться погребенным под сугробами. Пару раз пурга стихала на непродолжительное время, и тогда он бежал за хворостом в расположенный поблизости лесок.

Позавчера ему сообщили, что пурга уходит, и он решился на обстоятельный поход в лес.

Назад он тащил на спине такую вязанку хвороста, что лошади, очутись они тут, смотрели бы на него удивлением. Еще больше они удивились бы, когда он сразу отправился за второй вязанкой. А после небольшого перерыва - и за третьей.

Через час в вагончике была такая теплынь, что Мартин, сбросив свитера и комбинезоны, наслаждался появившимся комфортом.

Вчерашний день прошел под знаменем подготовки к отъезду. Собирал вещи, проверял аппаратуру, наводил порядок.

С рассветом, а рассветало на этой широте в девять утра, он вышел на ослепительно белый снег - солнце возвращало не доданное за две недели- и мысленно попрощался с пригорком, на котором стоял вагончик, с сопками на севере и с лесом на юге. Затем взялся за лопату и начал расчищать вертолетную площадку.

К десяти утра вернулся - ежедневный сеанс связи.

Он сразу обратил внимание, что у диспетчера какой-то виноватый голос. Словно просил извинения, еще не сказав, за что. А потом...

Вертолет не прилетит. Не сегодня, ни завтра. Сломался. Нужно какую-то детальку поменять, но на аэродромчике ее нет. Послезавтра Новый Год - доставить не успеют, все заняты подготовкой. Да, да, заказ на контроле, как только, так сразу! Но... Как у него с продовольствием? На неделю хватит?

Так что не стоит удивляться тому, что Мартин выскочил из вагончика с проклятиями на устах. Слава богу, его слова не долетали до ушей тех, кому адресовались, а снег умел хранить тайны.

Ругательства не помешали Мартину бросить мимолетный взгляд на что-то черное, появившееся на снегу, и он осекся на полуслове.

На снегу сидел кот черно-белого окраса и озадаченно смотрел на Мартина.

Откуда он взялся?

Мартин присмотрелся. Цепочка следов шла из леса. Снег был рыхлый, глубокий, и коту пришлось добираться до него прыжками, временами погружаясь в снег с головой. Мартин тут же отдал должное мужеству кота, решившемуся на столь тяжкое путешествие. Некоторое время он зачарованно смотрел на кота - словно на невиданное природное чудо, открывшееся ему, а затем несмело позвал:

- Кис-кис.

Дважды повторять не пришлось. В несколько прыжков, во время которых зверек погружался в снег с головой, кот оказался около него. Мартин наклонился и взял кота на руки.

Спустя несколько минут кот деловито осматривал и обнюхивал вагончик, а Мартин рассуждал вслух, обращаясь к коту, но без ожидания ответа.

- Откуда же ты взялся? Чистый, ухоженный - словно из дома. И не худой. Чем же ты в лесу питался? Там тоже снег выпал. Пусть не столько, сколько здесь, но тоже немало. Неужели мышей из-под снега откапывал? А от волков как прятался? Они здесь частые гости. Мне на всякий случай ружье дали и двадцать патронов. А тебе защищаться нечем. Разве что - на дерево залезть. Но охотники предупреждали, сюда и росомахи заходят, а они по деревьям не хуже тебя лазят.

Кот слушал его внимательно - по крайней мере, так казалось Мартину, но хранил гордое молчание.

Двенадцатичасовой сеанс связи Мартин встретил в хорошем настроении. То, что сказала диспетчер, в иной ситуации вызвало бы у него неописуемый гнев. За ним прилетят через недельку - третьего или четвертого числа. Первого - праздник, а второго ожидаются сильные ветра, экипаж не захочет рисковать. Садиться при ветре в пятнадцать метров в секунду - подвергаться смертельной опасности. Инструкция не позволяет...

Мартин в предельно корректных - как ему казалось- выражениях высказал диспетчеру все, что думал о ней и о тех, кто превратил недельную командировку в месячную.

Сразу после сеанса связи Мартин занялся проверкой съестных припасов. Едоков стало двое.

Результаты оказались неутешительными. Шесть банок тушенки. Девять банок сухого молока. Одиннадцать банок яичного порошка. Остальное - макароны, рис, мука, кофе, сгущенка, изюм - не для кота. Обоим, если ничего не случится, хватит на двенадцать дней.

Тут же составилось меню для кота: утром тушенка, вечером - омлет из яичного порошка и сухого молока. В банке 380 грамм тушенки, если делить на два дня, то и ему и коту будет доставаться по 95 грамм. Для кота это, наверное, неплохо. А для него... Может, коту чуть поменьше, а ему чуть побольше?

Кот тем временем обследовал вагончик, посидел на столе и улегся напротив чугунной печки, любуясь язычками пламени. Мартин вспомнил детский стишок:

Кошка чудесно поет у огня,

Лазит на дерево ловко,

Ловит и рвет, догоняя меня,

Пробку с продетой веревкой

Оставшуюся часть дня Мартин поделил между занятиями хозяйственными делами, контролем оборудования и беседами с котом.

Кот оказался понятливым. Внимательно слушал рассказы, подбадривал Мартина мурчанием и терся мордочкой о ноги.

Вечером кот по свей кошачьей необходимости вышел на улицу. Мартин зорко следил - как бы не удрал - но кот подобных намерений и