Карл Шрёдер - Вентус

Она грациозно покачивалась в танце. В то время ей было не больше семнадцати. Лавину было на год или на два больше. Теребя воротник, он стоял в углу с друзьями. Все они вытянули шеи, пытаясь разглядеть эту пресловутую безумную принцессу в толпе танцующих пар. И вдруг она появилась - совсем рядом с ними, присев в реверансе перед своим уже немолодым партнером, когда закончилась песня. Тот поклонился, они перебросились парой слов, и звуки новой песни разделили их.

Она стояла рядом, к удивлению Лавина, совсем одна. В зале баронского замка запросто помещалась тысяча гостей, и все они должны были приветствовать ее или хотя бы попытаться ради этикета, причем так, чтобы это заметили. Шпионы ее отца узнают, кто наговорил ей комплиментов, а кто - нет; она, как любая принцесса, была сосудом для удовлетворения его тщеславия. Лавин увидел, как Гала вздохнула и на секунду закрыла глаза. «Она собирается с духом», - подумал он.

Его друзья сгрудились в кучку и зашептали:

- Давайте поприветствуем ее!

- Что скажешь, Лавин?

- Нет!

Он сказал это чуть громче, чем нужно, и принцесса подняла на него широко распахнутые глаза. До Лавина только теперь дошло, что она, возможно, решила отдохнуть здесь, поскольку он и его друзья были единственными сверстниками принцессы на этом приеме. Все остальные были люди среднего возраста и старше, и поэтому друзья Лавина чувствовали себя немного не в своей тарелке.

Лавин улыбнулся принцессе, поклонился и произнес:

- Мы не будем приветствовать принцессу. Если она пожелает, принцесса сама поздоровается с нами.

Гала улыбнулась. Гибкая, как ива, с большими темными глазами и решительным подбородком, она держалась совершенно естественно в своем вечернем наряде. Лавин позавидовал ее уверенности в себе; хотя, с другой стороны, в ее жилах течет королевская кровь, а он простой аристократ.

Его спутники замерли, как.кролики, пойманные в огороде. Лавин собрался было шагнуть вперед и сказать еще что-нибудь умное (хотя, казалось, он исчерпал в этих двух предложениях все свои интеллектуальные способности), как вдруг Галу окружила толпа придворных. Они слетелись на край зала и окружили ее, как стая соколов.

Гала попала в живой лабиринт, направлявший ее движение. Принцессу ненавязчиво и незаметно препроводили к обеденным столам. Лавйн не спускал с нее глаз, не обращая внимания на окружающих.

Почти дойдя до столов, она обернулась и посмотрела назад. На него.

Он запомнил этот миг на всю жизнь. Он был так счастлив! Что-то между ними произошло.

Впереди раздались пронзительные крики. Лавин открыл глаза. Они были в глубоком ущелье неподалеку от города. Здесь, при бледном свете костров, бригады пленных трудились по ночам, мастеря снаряды для паровых пушек.

Генерал и Хести спешились и подошли к карьеру, где пленные роялисты, подстегиваемые плетьми, с руганью и стонами обтесывали камни. За прошедшие годы рабочие глубоко вгрызлись в гору. Нижние слои были соляными. Лавин, никогда ранее не видевший карьеров, залюбовался ровными стенами. При дневном свете они, наверное, сияли белизной. Здесь пахло океаном, и этот запах вызвал у генерала улыбку.

Соль стоила дорого, и карьер хорошо охранялся, поскольку люди генерала хотели получить свою долю добычи. Они пытались добраться до ценного продукта, однако соляной пласт лежал гораздо глубже. Лавин хотел, чтобы к тому времени, когда придет пора обстреливать город, у пушек высились горы камней размером с дом. Соль тоже пригодится, не важно, дорогая или нет. Его люди соберут обломки и купят себе награду. Лавин не мог купить то, что хотел, поэтому оставался равнодушным к искушению.

- Сюда! - позвал один из надзирателей.

Там собралась большая толпа - и солдаты, и заключенные. Когда Лавин проходил мимо, пленники не выказывали признаков страха. Они смотрели на него открытым взглядом. Их реакция вызвала у Лавина неловкое чувство - они были ее созданиями, и он не понимал их.

- Сэр! - торопливо отдал честь надсмотрщик.

Его объемистый живот блестел от пота в пламени факелов. Он стоял возле большой глыбы белой соли толщиной как минимум в полметра. Двое загорелых солдат осторожно обрабатывали поверхность глыбы кисточками для рисования.

Лавин скептически склонил голову набок, взглянул на надсмотрщика, потом на Хести.

- И ради этого ты притащил меня сюда среди ночи?

- Посмотрите, сэр! - показал надсмотрщик.

Лавин шагнул к глыбе. В ней был человеческий труп. Очертания тела, пусть искаженные, ясно проглядывались сквозь бледно-молочные кристаллы. Лавин в шоке отпрянул, затем снова сделал шаг вперед, заинтригованный этим малоприятным зрелищем.

- А где…

- Глыба свалилась вон оттуда, - показал надсмотрщик, - часа два назад, и раздавила одного из рабочих.

Когда остальные пошли вытаскивать его, им показалось, что он залез на глыбу и погиб на ней, - потому что они увидели силуэт, понимаете? Но его нога торчала из-под глыбы. - Надсмотрщик расхохотался. - А три ноги - это слишком, верно? Они присмотрелись повнимательнее. А потом позвали меня. Я, в свою очередь, позвал полковника, - закончил он, явно выдохшись от этой речи.

Хести провел пальцем по контурам фигуры.

- Мастер, отвечающий за карьер, считает, что слои, которые мы разрабатываем, были заложены опреснями восемьсот лет назад.

Лавин поднес к лицу побелевший палец. Море.

- Значит, в то время здесь была соляная равнина? Как же тут образовались холмы?

- В основном благодаря смыву поверхности, но это скорее подводная соляная гора, а не равнина. Иначе здесь вся округа была бы разрыта на несколько километров. Посмотрите сюда, сэр!

Внизу, чуть правее тела, кристальный блок был прочерчен темной линией.

- Что это?

На погребенном в соляной глыбе человеке был военный мундир. Лавин разглядел даже патронташ. А из-за плеча, без сомнения, торчал ствол мушкета.

У Лавина перехватило дыхание. Мушкеты являлись собственностью королевской гвардии. Так было всегда, насколько он знал. Много поколений назад Япсия была в точности такой же, как в детстве Лавина. А потом пришла Гала, нарушила древние традиции ипривела его народ на край гибели.

В свете факела блеснуло что-то еще. Лавин склонился ниже.

- Дайте больше света! Принесите фонарь!

Люди бросились выполнять приказ. Лавин услышал, как Хести хохотнул у него за спиной.

«Да, Хести, тебе удалось меня отвлечь, - подумал Лавин. - Можешь быть доволен собой».

Когда принесли фонари, Лавин присмотрелся еще раз. Действительно, на сморщенном пальце солдата, вросшего в соль, блестело серебряное кольцо.

Лавин выпрямился, потер кулаками глаза - и тут же зажмурился от попавшей в них соли.