Владимир Немцов - Альтаир

Вячеслав Акимович вздохнул. Обстановка, мягко выражаясь, неподходящая. К этому мнению должен был присоединиться и Дерябин. Что же касается техника Бабкина, то он держался иного мнения. Все равно, когда говорить с конструктором. Ни сегодня, ни завтра Поярков не согласится на установку каких бы то ни было аппаратов, коли утром выбросил из кабины аккумуляторную батарею, тайно подключенную Бабкиным на всякий случай и для «абсолютной надежности».

В металлической трубе раскатисто гремел голос Пояркова:

— Да что вы меня мытарите? Назначайте любую комиссию! А я умываю руки! Нельзя работать, когда каждый за горло берет…

Бабкин чувствовал себя как внутри рупора огромного громкоговорителя. Звуки теснились, ударялись о гладкую стену и ощутимым, словно ветер, потоком мчались по трубе.

— Ни грамма! Ни грамма! — Голос оглушительно звенел, как металл, даже стены трубы боязливо вздрагивали.

Борис Захарович обернулся и, заметив, что настроение гостя явно понизилось, беспечно усмехнулся:

— Эх, если бы этот страх да к ночи… Ничего, он парень отходчивый.

Наконец возле одного из двигателей Пичуев увидел Пояркова. Из-за спины Дерябина, шедшего впереди, трудно было рассмотреть лицо конструктора, которого так жаждал встретить еще один представитель еще одного исследовательского института. Пичуев понимал, что эта встреча пока не обещает ничего хорошего, а потому замедлил шаги и стал наблюдать издали. Дерябин должен был подготовить почву.

Пичуев появился из темноты, и Борис Захарович представил его Пояркову.

При упоминании о телевидении лицо конструктора болезненно передернулось.

— Успокойтесь! — Борис Захарович похлопал его по плечу. — Миллионы будущих телезрителей претендуют всего лишь на сто килограммов.

Поярков нетерпеливо застучал ногой по звенящему полу:

— Может быть, они вам подсказали, какую аппаратуру снять? Не обойдутся ли они без метеоприборов вашей лаборатории? Тогда — пожалуйста! Мне все равно.

— Шутки в сторону! — Дерябин вынул из кармана блокнот. — Я шел сюда с готовыми расчетами.

По коридору бежал человек. Под ногами упруго вздрагивал и звенел металл.

— Товарищ Поярков! — гулко, как из железной бочки, послышался голос. — От-клик-ни-тесь!..

Бабкин поспешил ответить за него.

В блестящей трубе запрыгала чья-то тень.

— Вот… начальник… просил, — запыхавшись, говорил щупленький паренек, протягивая записку конструктору.

Поярков несколько раз перечитал краткое послание начальника метеоинститута, вскинул вверх упрямые брови.

— Приказано предельно облегчить нагрузку лаборатории, — сообщил он. — Снять все возможное и невозможное. Освободить ячейки для аппаратов Набатникова. Перед отъездом он просил что-то проверить. Дело срочное, важное. Испытания послезавтра. Сейчас приглашаемся на совещание.

Пичуев растерянно взглянул на Бориса Захаровича. Все рухнуло. Миллионы будущих телезрителей, о которых мечтали инженеры, пусть набираются терпения. До них еще не дошла очередь.

…Удрученный ехал Пичуев в своей «победе» по Ленинградскому шоссе. Быстрая езда успокаивала инженера, отвлекала от неприятных мыслей, и после трудового дня домой он возвращался свежим, «как огурчик», — так говорила мать Вячеслава Акимовича, встречая его на пороге квартиры. Сегодня она не могла этого сказать. Сын выглядел усталым, озабоченным, рассеянно поцеловал ее в лоб и прошел в кабинет.

Машинально развязывая галстук и переодеваясь в домашний костюм, инженер думал о сегодняшней неудаче. Разговоры с Поярковым, затем с директором метеоинститута ни к чему не привели. Вячеслав Акимович вместе с Дерябиным помчались в министерство. Там выслушали внимательно, вежливо, но после консультации в техсовете все же согласились отложить испытания телевизионных устройств. Если бы раньше сообщили насчет этих возможностей и запланировали испытания, то, конечно, и результат был бы другой. А сейчас надо вооружиться терпением. Вероятно, месяца через три, после дополнительных исследований, требуемых Набатниковым, после проверки аппаратуры некоторых других институтов — они давно ждут своей очереди, — можно возвратиться и к вопросу о телевидении.

«К тому же я не понимаю причин этой спешки, — заключил свою речь уважаемый представитель главка. — Чем вызвана подобная скоропалительность? Не думаю, что она будет содействовать высокому качеству испытаний. Поставим их в план будущего года».

Конечно, Пичуев соглашался с этим — серьезные испытания готовятся месяцами, а не днями. Но он был настолько взволнован, что любое промедление казалось ему смерти подобно. Кстати, тут примешивалось и личное. Вячеслав Акимович хотел просить директора института изменить план лаборатории, которой он руководил. Работа по цветному телевидению на большом экране скоро будет закончена. Нельзя ли предусмотреть в плане новое задание — по увеличению дальности? Этим Пичуев займется с удовольствием. Еще бы! Самое главное направление! Но эта работа только тогда займет подобающее ей место в плане, когда пройдут предварительные испытания аппаратуры на летающем диске.

Не мог Вячеслав Акимович найти аргументы, чтобы доказать необходимость срочных испытаний. Не мог он выдвинуть и еще один довод, о котором много думал за последние дни. С точки зрения научной и практической инженера интересовал путешествующий передатчик, потерянный студентами. Нельзя ли его принять на большой высоте? Конечно, Пичуев не предполагал подниматься в кабине летающего диска на высоту в двести километров. Современные устройства позволяют управлять приемниками на расстоянии. Принятые в диске сигналы телевидения — скажем, с «Альтаира» — возвратятся на Землю через маленький передатчик. Вячеслав Акимович отлично представлял себе эту систему и видел ее, как на чертеже. Надя будет сидеть возле телевизора, ловить передачу с диска. На экране появится не туманное изображение Земли с высоты ионосферного полета, а другая картинка, из которой можно узнать, что делается перед объективом «Альтаира». Расчеты показывали, что если приемник поставить в диск, прием «Альтаира» будет вполне возможен.

Суховат был Пичуев, но доброжелателен и, конечно, хотел помочь студентам. Жалко будет, если труды их пропадут даром и аппарат затеряется где-нибудь на складах. А это вполне возможно — кому же придет в голову, что такое хитрое устройство принадлежит студенческому научному обществу одного из московских институтов? Да не только труды пропадут, пропадет и плод незаурядной смекалки молодого коллектива.