Как высоко мы поднимемся в темноте - Секвойя Нагамацу

Ты бы так гордилась Юми. Когда люди начали болеть, она в первую очередь думала о близких и друзьях. Хотела помочь. Жаль, что ты так давно перестала поддерживать с нами связь. Надеюсь, ты понимала, что мы просто не хотим, чтобы ты пропускала важные моменты из жизни дочери. Я всегда гордилась тобой – твоей работой, книгами, лекциями и документальными фильмами. Отец вклеивал вырезки о тебе в альбом. Я всегда буду говорить людям, что ты пыталась охладить планету, убедить мир, что мы должны начать жить по-другому. В итоге они все же послушались, правда, к сожалению, слишком поздно для тебя и для нас. Но все же послушались мою странную чудесную дочь. Юми однажды тебе писала. Может, ты уже откуда-нибудь об этом знаешь. Во внешней солнечной системе летает не только твой пепел, но и свернутое в виде журавлика письмо. Юми написала текст и несколько раз складывала листок, пока не добилась идеального результата. Я же воссоздала наши семейные поездки в виде фресок тут, на корабле, – вы с Юми устанавливаете тент в национальном парке «Денали», мы все вместе в Музее естественной истории в Нью-Йорке, где вы с отцом выступали вскоре после того, как ты защитила докторскую. Может быть, к тому моменту, как мы долетим, у нас с Дорри уже не останется места для творчества, ведь каждый дюйм корабля будет наполнен жизнью.

Изгой

Автопилот «Ямато» остановился, почувствовав объект. Звезд вокруг не было, и планета-изгой, освещенная лишь ближайшими туманностями и покрывалом космоса, казалась одинокой и холодной. Безжизненный камень – так можно было бы ее описать. По данным предварительных исследований, возраст изгоя с тонкой атмосферой практически равнялся возрасту вселенной. А первый внимательный осмотр с поискового зонда «Ямато» показал руины – развалины огромных современных, чем-то похожих на земные, городов, замороженных в вечности. Возможно, вскоре после рождения этот мир выбросило из его звездной системы, и жизнь он порождал с помощью тепла, которое удерживал в себе миллиарды лет. А может быть, у этого изгоя когда-то был дом и цивилизация получала тепло от какой-то звезды, которую после унесла свернувшаяся галактика. У нас появилось множество вопросов, кто-нибудь обязательно должен был вернуться и найти на них ответы. Обитатели, скорее всего, заблаговременно поняли, что их мир умирает. Подобное напоминание, что мы все еще во вселенной, что мы не одни, одновременно успокаивало и повергало в отчаяние.

Земля Ii

Как ни странно, кладбищу размером с планету удалось вселить в нас надежду, дать понять, что наш корабль – это не просто корабль и что дом, который мы найдем, станет домом не только благодаря кислороду, воде и химии почвы, но и благодаря нам самим. Мы останавливались еще на двух планетах, а затем погрузились в большой сон системы Кеплера, который должен был состарить нас не на десятки и сотни, а на тысячи лет по меркам Земли. В глубоком космосе мы пробыли более пятисот лет, а вне камер при этом провели чуть больше года. Некоторые члены экипажа решили в этот раз бодрствовать дольше, чтобы теснее сдружиться, – командиром стал Фрэнк, главным ботаником – Шерил, главным инженером – Хиро. Медсестра Пратчетт влюбилась в лейтенанта Санчеса. Вэл, подружка брата Брайана Ямато, решила двигаться дальше, ее видели на смотровой площадке рука об руку с механиком зонда. Вне стазис-камер мы отпраздновали дни рождения наших детей – С пятисотсемилетием! Ты уже такой большой мальчик! Даже не представляешь! Стоило нам с Дорри найти еще не тронутый коридор, как появлялся кто-нибудь из экипажа и рассказывал свою историю – как он сюда попал, кого из близких оставил на Земле, что последнее запомнил из той жизни, когда мир еще не перевернул вирус, пожар или ураган. Как-то раз мы с Дорри лежали на спине и рисовали фреску, которую решили назвать нашим вариантом Сикстинской капеллы.

– На левой панели я буду рисовать выпускные и свадьбы, – сказала Дорри.

– А я закончу игру лиги на правом борту и займусь уличным фестивалем, – ответила я. – Кстати, я принесла нам сэндвичи.

– С укропом?

– Конечно.

– А что нарисуем на потолке? – спросила Дорри.

Мы уже с головы до ног вымазались в краске, от испарений кружилась голова, мощности маленького вентилятора, который мы поставили в коридоре, едва хватало, чтобы гонять воздух.

– Не знаю.

После мы несколько дней обдумывали сюжет для потолочной фрески, разговаривали с командой и постепенно стали понимать, что еще не изобразили огромную часть нашей жизни – людей, от которых у нас не осталось ни фотографий, ни каких-либо других свидетельств их жизни, только давние воспоминания: бывшие возлюбленные, коллеги, почтальоны, соседи, с которыми мы просто здоровались, но не дружили, бармены, иногда наливавшие нам бесплатно как постоянным клиентам, знакомства, которые на Земле казались нам проходными, а теперь вдруг стали важны. К тому моменту, как меня заставили вернуться в стазис-капсулу, на «Ямато» почти не осталось белых стен, только небольшая панель напротив отсека Юми и еще одна возле командного поста, где мы должны были зафиксировать конечный пункт назначения.

Дорогой Клифф!

Оглядываясь назад, можно сказать, что все мы – ты, Клара, а теперь я и Юми – хватались за возможность, потому что не видели другого выхода. Просто чудо, что, несмотря на всю эту беготню, мы нашли друг друга. Трудно поверить, что все это действительно произошло – наша семья, наше путешествие. После того как в СМИ попала новость об открытии Клары, появилось множество конспирологических теорий о татуировках девочки из ледникового периода и рисунках на мегалите древней пещеры. Теперь, когда мы в космосе, я и сама невольно представляю себе звездную систему, вытатуированную выцветшими чернилами на мумифицированной коже. Возможно, в дальних уголках космоса безумные идеи уже не кажутся такими безумными. Возможно, если во всем этом есть хоть доля правды, мы с Юми продолжим цепляться за возможность после того, как создадим новую жизнь, – найдем мир, который, по словам Клары, она всегда носила у себя на шее. Но сейчас мы отдыхаем. Сейчас я хочу спать и видеть сны, как прилетаю домой к тебе и Кларе. Хочу проснуться в месте, где мы сможем в деталях вспомнить тебя и каждого, кто когда-либо существовал.

Кеплер-186f – 582 световых года от Земли, время в пути – 6000 лет

СОЗВЕЗДИЕ: Сигнус. Дом.

ЗАМЕТКИ ХУДОЖНИКА: Здесь есть два больших континента с красными травянистыми равнинами, разделенных мелким океаном. Когда я оторвалась от группы исследователей, чтобы изучить холмистый ландшафт, за мной пошли крошечные рогатые грызуны – в малиновых ивах играл ветерок, темная