Владимир Немцов - Когда приближаются дали

- Какой невестке?

- А разве вам неизвестно? Я попробовала предупредить вашего мужа, но у него, видимо, свои понятия о нравственности...

Заметив ядовитую усмешку на тонких поджатых губах Пузыревой, Мариам возмутилась:

- Почему вы говорите какими-то загадками, намеками?

- Не надо горячиться, дорогая. Сейчас объясню. Я человек принципиальный и считаю своим долгом пресекать всякие попытки разрушения семьи. У вас эта неприятность уже назревает.

Мариам умоляюще прижала руки к груди:

- О чем вы? Я абсолютно ничего не чувствую...

- Надо не чувствовать, а знать! - отрубила Пузырева. - В ваш дом проползает враг; вы этого не замечаете. Я пыталась сигнализировать, но коммунист Васильев непонятно по каким соображениям даже симпатизирует этому врагу... Вам, как человеку беспартийному...

- Нет, почему же? - резко перебила ее Мариам. - Я даже член парткома нашего завода...

У Пузыревой печенье застряло в горле. Подумать только! Девчонку в партком выбрали. Шевельнулось что-то вроде зависти, но Елизавета Викторовна овладела собой и продолжала:

- Эта девчонка Колокольчикова тут головы кружит и молодым и старым. Я вот только что пошла позвать к вам Алешу, а вижу Багрецова с Колокольчиковой. Сидят чуть ли не обнявшись. Да я бы такую девчонку на порог не пустила! А она вползает змеей в ваш дом. Вы думаете, ей Алеша нужен? Надо быть наблюдательнее, моя дорогая.

Мариам сбросила одеяло и, как была в ночном легком халатике, подбежала к двери.

- Прошу вас, - прошептала она, распахивая дверь настежь.

...Раздался стук в дверь. Что, опять Пузырева? Мариам невольно щелкнула замком. Тут же одумалась - ведь это мог прийти Алеша.

Но на пороге стоял Багрецов.

- Доброе утро, Мариам Агаевна. Я вас не разбудил? Как вы себя чувствуете? Алеша еще не появлялся?

- Нет. А что-нибудь случилось?

Мариам встревожилась, пригласила Вадима в комнату:

- Заходите, Вадим. Да? Вы уже завтракали? - И когда тот стал отнекиваться, настояла: - Садитесь, будем пить чай. А то совсем замерзли. Нос даже посинел.

- Спасибо. От чая не откажусь. Тем более что зашел к вам не только справиться о вашем здоровье, а проконсультироваться с вами по одному серьезному вопросу.

- Не знаю, чем могу быть вам полезной, Вадим. В электронике вы сами опытный специалист, а я механик, но не теоретик. Да? Я просто конструктор.

- Именно это мне и нужно. Подскажите конструктивное решение.

- Что же нужно сконструировать?

- Счастье. И вы, как любящая женщина, меня поймете. Ну как бы это вам сказать, объяснить? - Вадим беспокойно заерзал на стуле. - Если человек захочет жениться, он обязан об этом сказать своим родителям?

- Думаю, что да. А вы что? Хотите жениться?

По лицу Мариам скользнула грустная улыбка. Вероятно, речь идет о Наде. Бедный Алешка. Вадим смущался, не зная, как приступить к поискам "конструктивного решения", но Мариам сама пришла ему на помощь:

- Скажите, Вадим, вы очень любите Надю?

Он чуть было не выпалил "да", в смущении глотнул из чашки очень горячий чай, обжег язык. Это вывело его из замешательства. Небрежно откинувшись на спинку стула и барабаня пальцами по столу, Вадим с подчеркнутым равнодушием произнес:

- Не угадали, дорогая Мариам Агаевна. С Надей мы просто друзья детства. Какая там любовь? Смешно даже подумать...

Посмотрел он в глаза Мариам, и густая краска стыда мгновенно залила его лицо до самых кончиков ушей.

Это заметила Мариам, понимающе усмехнулась:

- Будем откровенны, Вадим. Да? Вы сказали, что я любящая женщина, и я этого не скрываю. Зачем же вы пытаетесь убедить меня, что никакой любви у вас к Наде нет? Но ведь любовь-то есть, и думаю, что вам под силу самому "сконструировать" свое счастье. Без моей консультации. А родителям своим скажите.

- У меня только мама, - упавшим голосом пробормотал Вадим.

- Вот ее и обрадуйте.

Машинально вытирая чашку, Мариам пристально посмотрела на Вадима. Тот отвернулся к окну.

- Если я вас поняла правильно, - тихо заговорила Мариам, - то вы хотели бы узнать мое отношение к женитьбе Алексея. Но ведь у вас есть мама, у него мачеха. Зачем же он будет говорить мачехе о своих намерениях?..

- Он и не скажет.

- А вам сказал? - ревниво спросила Мариам и, услышав подтверждение, недоверчиво покачала головой: - Странно. Ведь он же знает, что вы любите Надю.

Вадим ответил скучным, каким-то деревянным голосом:

- Наде нужен Алешка, а не я. Сама только что говорила.

- Что вы за человек такой, Вадим? Никак не пойму. Любимая девушка признается вам в любви к другому. Тот поверяет вам свои чувства к ней. Да? И вы со всем этим грузом приходите ко мне, чтобы из такого хрупкого материала "сконструировать" счастье.

- Глупо, конечно, - приглушенно заговорил Вадим. - Но так уж я устроен, хочу, чтобы хорошие люди были счастливыми. Наивно, наверно... И все-таки вы мне помогите.

Мариам зябко повела плечами и спрятала руки в широкие рукава халата.

- Ну хорошо, Вадим, допустим, я и должна - помочь Алеше в конструировании счастья, - она подчеркнула слово "должна". - Но вы-то сами уверены, что его счастье заключено именно в Наде?

- Конечно, уверен. - Вадим вскочил и заметался по комнате. - Вы не представляете, что это за существо - Надя!.. Чуткость, красота души...

Мариам сдержала его восторги:

- Вы меня убедили, Вадим. Но поймите всю сложность моего положения. Да? Несмотря на любовь к отцу, Алеша так и рвется из родительского дома. Хочет быть самостоятельным. Но ведь он как будто только сейчас родился. Ничего не знает. Ничего не умеет. Я так за него боюсь. Ведь остались еще у него привычки чужого мира. Он многого еще не понимает в нашей жизни. Ему нужна постоянная нянька. Справится ли с этим Надя?

Вадим устало опустился на стул. Представить себе Надю в роли заботливой няньки взрослого мужчины он, хоть убей, не мог. Девица она своенравная, и вдруг - "нянька". Сплошная нелепость. Но вот перед глазами возникло заплаканное Надино лицо, таким он увидел ее впервые в жизни сегодня утром, вспомнил ее готовность бросить научную работу и переехать сюда, лишь бы не разлучаться с Алешкой... Да ведь это и есть та самая всепоглощающая любовь, о которой так много написано. Да, действительно, ты мог об этом только мечтать, а вот Алешка примет такую любовь как должное. Если только примет!

И Вадим, как бы желая стереть последнюю тень сомнения, решительно провел рукой по лицу.

- Будем верить в любовь, Мариам, - он не прибавил отчества, считая его в данном случае необязательным. - Она творит невозможное.

Глава пятнадцатая

И ВСЕ-ТАКИ ЛЮБОВЬ ТВОРИТ НЕВОЗМОЖНОЕ!

У Васильева оказалось множество дел в районном центре, он позвонил на строительство и попросил Литовцева, чтобы продолжали испытания по заранее составленной программе. Ведь приказать Литовцеву нельзя. Он здесь на правах консультанта и подчинен лишь, директору НИИСТП.