Сергей Лукьяненко - Eurocon 2008. Убить Чужого

Скажу откровенно: вывод, к которому я пришёл, весьма огорчил меня. И не знаю, какие шаги стал бы я предпринимать, в каких направлениях искать способ стабилизации нашего положения – потому что, как все вы знаете, постоянное ожидание очередной, неизбежно приближающейся войны сильно и не к лучшему влияет на образ мыслей населения, и не только на мысли, но и на действия. Признаюсь: даже мысли, до сих пор не посещавшие меня, вдруг стали всё более уверенно напоминать о себе – мысли о возможности достижения мира хотя бы на длительный срок путём соглашения о разделе сфер влияния на Сирое. Всё во мне сопротивлялось таким мыслям, потому что весь народ, сверху донизу, воспринял бы любой шаг в этом направлении как национальный позор, как постыдную трусость – мою трусость, господа, в первую очередь. Для меня это означало бы – покрыть своё имя вечным позором. Однако интересы нации важнее моих личных, не так ли?

Но, господа, высшие силы не допустили этого, и мои молитвы, смею полагать, были услышаны. Вследствие чего сразу нескольким людям – все они присутствуют здесь – была ниспослана светлая идея. Почему озарение постигло их, а не меня? Я думаю, ради того, чтобы я не впал в грех преувеличения роли моей личности в судьбе Эврила, а также и потому, что решение лежало в области хронофизики и генетики, их последних достижений, мне же отсутствие свободного времени помешало быть полностью в курсе новостей названных наук. Так или иначе, выход найден! И теперь ничто более не сможет помешать реализации самых смелых наших замыслов.

А теперь, господа, я передаю слово высоким специалистам, представящим вам проект операции, с которой начнётся наш победоносный путь. После этого перед каждым из вас будет поставлена конкретная задача. Предупреждаю: никаких записей! Строжайшая секретность! За её соблюдением будут следить соответствующие органы, чьи руководители, как видите, тут присутствуют, – и совершенно не случайно. Итак…

Научное сообщение было выслушано с напряжённым вниманием. Потом, как это часто бывает с представителями учёного мира, возникла дискуссия, поскольку, как оказалось, существовали самое малое два мнения относительно реализации светлой идеи. Их можно обозначить как оригиналистов – с одной стороны, и прогрессистов – с другой.

– Необходимо эвакуировать его в том виде, в каком он находился сразу же после его ухода. Более ранний срок неприемлем, поскольку его изъятие в таком случае привело бы к изменению истории, что совершенно недопустимо! Кроме того, нам ведь необходима вся сумма его опыта: не всегда же он был таким великим, каким стал уже в последний период своей жизни!

– Простите, коллега, но это чушь. Главные и решающие его победы были одержаны в возрасте пятидесяти лет плюс-минус. Затем, как все мы помним, он после известных событий удалился от дел и последние десятилетия жизни не принимал никакого участия в активной жизни. Третья и Четвёртая войны, как известно, прошли без его участия и завершились вничью, Пятая же оказалась проигранной вчистую, Шестая снова завершилась, как принято считать, вничью, но на деле привела лишь к сохранению статус-кво, то есть мы и тогда остались с половинкой Сироя. Только в Седьмой…

– Седьмая не интересует нас ни с какой точки зрения: она произошла, если вы не забыли, почти через век и к нашей теме не имеет никакого отношения.

– Господа, есть ли смысл в вашей полемике, если учесть, что вообще эвакуация как таковая с тех темпоральных уровней просто невозможна чисто практически: для этого там просто не найдётся энергии. Вспомните: речь идёт не о нашем технологическом уровне! Если бы вы дали себе труд хоть немного подумать в реальном масштабе, то…

– Вы намерены, уважаемый коллега, публично оскорбить нас?

(Просто беда с этим учёным людом: они дурно воспитаны.)

– Нимало. Просто стараюсь доказать вам, что единственный выход – в том, что предлагаем мы: копирование там и приведение к нужным параметрам уже здесь, у нас для этого есть все условия.

– Легко сказать! Ещё позволит ли он, чтобы с него снимали копии?

– Вряд ли. Думаю, что к нему там попасть было бы весьма затруднительно: окружение, охрана – источники свидетельствуют, что он очень любил безопасность.

– Да? Следовательно, ваше предложение – всего лишь сотрясение воздуха? Перед столь уважаемой аудиторией?

– Вы, коллега, как всегда, спешите с выводами. Мы же предлагаем отсканировать его тогда, когда вокруг уже не будет ни свиты, ни штаба, ни охраны…

– Простите, но при его жизни…

– А кто сказал, что речь идёт о живом?

– О боже! Да вы ещё и некроман ко всему!

– Лучше быть некроманом, чем бездарным тупицей!

– Господа, господа! Я вынужден призвать вас к порядку. Вы забываете, где и в чьём обществе находитесь! Придётся нам рассудить вас.

Спор действительно начал уже принимать острый характер, совершенно неуместный на совещании в присутствии Президент-императора. Которому и пришлось играть роль арбитра: обратиться к кому-то другому перед лицом самого П-и попахивало бы оскорблением величества. С минуту подумав, Президент принял совершенно разумное решение:

– Всё же время, господа, прошло немалое. Оригиналу скорее всего было бы очень трудно по-настоящему усвоить перемены, произошедшие за эти века во всём, а прежде всего в военных технологиях. Если же использовать второй вариант, то тут мы ведь, если не ошибаюсь, в состоянии выбрать по своему усмотрению и возрастной уровень, а также вложить изначально необходимую сумму знаний. Я не ошибаюсь?

Нет, конечно. Президент-император не ошибается уже по определению. Тут и говорить не о чём.

Четырёх часов М-докторам не понадобилось. Прекрасно уложились в два с половиной. Один из них на всякий случай дежурил снаружи, остальные за полчаса собрали малый биосканер, отрегулировали, проверили – дело было привычным.

Потом первый сказал негромко:

– Для твоего же блага, дед, так что не взыщи.

Второй и третий тем временем успели освободить покойника от всего, что было на нём. Второй сказал:

– В мундире он куда внушительнее.

– Ага, – только и ответил третий, тщательно растягивая и закрепляя над телом приёмный экран. – У нас готово. Энергия подключена, канал установлен. Можно начинать.

– Начали! – скомандовал М-первый.

Всё прошло без сучка без задоринки. Писалось почти идеально. Первый следил за ходом работы по монитору, где цифры, символы и графики текли нескончаемой рекой. Через два часа возникла и остановилась надпись: «Готово». Облегчённо перевели дыхание. Свернули аппаратуру. Тщательно упаковали кристаллы со сделанными записями. Человек занимал в них объем в несколько кубических сантиметров. М-третий сказал: