Колодец миров - Генри Каттнер

постепенно его уверенность крепла. Особенно после того, как в шесть тридцать вечера отверстие начало медленно открываться.

На этот раз Грегг сунулся в дыру, едва лишь она увеличилась настолько, что он смог пролезть в неё. У него в запасе была уйма времени. Сколько он ни искал дверей, он так и не нашёл их, но сделал другое открытие: голубые стены оказались в действительности дверцами огромных шкафов, наполненных необыкновенными предметами. Прежде всего, конечно, книгами — но он не мог прочесть ни одной. Из-за некоторых чертежей он буквально претерпел танталовы муки: они были ему почти понятны, он почти мог подогнать их под свой образ мышления — и всё-таки не совсем. Раскрашенные картинки в трёх измерениях смутными проблесками чарующе намекали ему на жизнь в будущем. Ему казалось, что это счастливая жизнь.

Шкафы…

В них хранились чертовски интересные вещи. Все они, без сомнения, были очень хорошо известны Хэлисону, но Грегг не знал, что делать, например, с куклой высотой больше полуметра, созданной по образу и подобию человека будущего, которая декламировала на неведомом языке что-то похожее на стихи. Насколько он мог понять, рифмы были замечательные, а ритм — сложный, необыкновенный — оказывал определённое эмоциональное воздействие даже на человека, не знакомого с языком.

В шкафах были и каучуковые прозрачные блоки с движущимися огоньками внутри, и металлические конструкции (в одной из них Грегг узнал модель Солнечной системы), и садик, выращенный гидропонным способом, он мог изменять цвет, как хамелеон; и фигурки из пластика, возможно изображавшие мифических животных; соединяясь, они могли производить других животных — гибриды или биологические разновидности (поразительная демонстрация чистой генетики); всё это и ещё многое-многое другое! У Грегга закружилась голова. Он подошёл к окну, чтобы немного прийти в себя.

Радужные огни всё ещё мерцали во мраке. Глубоко внизу Грегг заметил прерывистые вспышки лучистого света — будто взрывались осветительные ракеты. На мгновение он замер: у него мелькнула мысль о войне. Но ещё одна вспышка, фонтаном поднявшаяся вверх, успокоила его. Вытянув шею, он смог разглядеть крошечные фигурки, принимавшие разные позы и танцевавшие в воздухе среди бушующего моря красок — что-то вроде балета в состоянии невесомости. Нет, это был совершенный мир.

Вдруг его охватило непреодолимое желание вырваться из этой безмолвной комнаты в сверкающую радостную суматоху за окнами. Но он не мог понять, как открываются окна. И не нашёл кнопок, управляющих дверями.

Грегг вспомнил, как нелегко было обнаружить скрытые кнопки, при помощи которых открывались шкафы.

Он со злорадством подумал о старом Даффи из Хэверхилла и о том, что бы тот стал делать, если бы увидел всё это. Ну да ладно, к чёрту Даффи. Пусть потом пьёт весь мир, но сейчас Грегг хотел сделать то, что заслужил, — первым вне себя от восторга хлебнуть из этой бутылки с чудесным вином.

Он надеялся, что кто-нибудь войдёт в эту комнату, к Хэлисону, может быть, Рэнил-Менс. Сначала Грегг, возможно, поймёт не всё — если только посетитель не изучал архаический английский язык, что маловероятно, — но потом уж он как-нибудь преодолеет трудности. Только бы Рэнил-Менс появился и показал ему, как работают приборы, спрятанные в шкафах! Это ведь золотые россыпи для физика!

Однако никто так и не появился, и Грегг, нагружённый трофеями, возвратился в свою эпоху, где обнаружил Макферсона. Откинувшись в кресле, тот пил виски с содовой и скептически посматривал на дыру.

— Как вы попали в квартиру? — спросил Грегг.

— Очень просто, — ответил Макферсон. — Дверь была открыта. В комнате стоял Хэлисон, и мне захотелось выяснить, в чём дело. Он вполне реальный, всё в порядке.

В его бокале звенели кубики льда.

— Хэлисон был здесь? Мак, какая…

— Не расстраивайтесь. Я вошёл и спросил его, кто он такой. «Хэлисон, — ответил он. — Я просто зашёл на минутку», или что-то в этом роде. «Грегг хочет вас видеть», — сказал я. «Пока у меня нет времени, — ответил он. — Я ищу одну вещь. Вернусь в четверг, чтобы повидаться с Рэнил-Менсом. Тогда и скажу Греггу всё, что он хочет знать. Я могу рассказать ему о многом… я ведь отношусь к категории гениев». То, что он говорил, было довольно двусмысленно, но я каким-то образом умудрился всё понять. После этого он вышел. Я побежал за ним, закричал: «Где Грегг?» Он помахал рукой, показав… на отверстие, и побежал вниз по лестнице. Я просунул голову в дыру, увидел вас и почувствовал себя как-то странно. Тогда я приготовил виски с содовой и сел, чтобы подождать вас. От этого малого у меня мороз по коже подирает.

Грегг положил свою ношу на диван:

— Вот проклятье! Значит, я прозевал его. Ну ничего, он ещё вернётся, это единственное утешение. Почему, чёрт побери, у вас от него мороз по коже подирает?

— Он совсем не похож на нас, — просто сказал Макферсон.

— Но ничто человеческое ему не чуждо. Вы же не можете утверждать, что он не человеческое существо.

— Конечно, человеческое, а как же, но это совсем другой вид человеческого. Даже его глаза. Он смотрит, будто насквозь пронизывает, будто видит тебя в четырёх измерениях.

— Может быть, и видит, — рассуждал Грегг. — Я бы хотел… гм. Он скажет мне всё, что я хочу знать, а? За это стоит выпить. Вот повезло-то! И он действительно гений, даже для своего века. Я думаю, только гений мог устроить эту шутку с пространством и временем.

— Это его мир, Мэннинг, а не ваш, — спокойно заметил Макферсон. — Я бы на вашем месте не совался туда.

Грегг засмеялся, глаза его ярко заблестели.

— При других обстоятельствах я согласился бы с вами. Но теперь я уже знаю кое-что об этом мире. По картинкам в книжках, например. Это, несомненно, совершенный мир. Только пока ещё он за пределами моего понимания. Эти люди ушли далеко вперёд во всех отношениях, Мак. Сомневаюсь, сможем ли мы понять там всё. Но я же не совсем умственно отсталый. Я буду учиться. Мой опыт поможет мне. Я всё-таки техник и физик.

— Ну и прекрасно. Поступайте, как вам нравится. Я сейчас напился потому, что сидел и всё время смотрел на эту дыру в стене и боялся, не захлопнется ли она навсегда.

— Чепуха, — сказал Грегг.

Макферсон встал, покачиваясь.

— Пойду лягу. Позовите меня, если я зачем-нибудь вам понадоблюсь. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Мак. Да, послушайте.