Санитарный день - Екатерина Витальевна Белецкая

черт с ней. Ит, слушай, как думаешь, сумеем мы отбиться от Эрсай, если они здесь появятся? — спросил он с тревогой. — Они, если ты помнишь, могут быть весьма назойливыми…

— Могут, — согласился Ит. — Но вся их назойливость — это не более чем убеждение, рыжий. Взять нас за руку, и куда-то потащить они не сумеют. Я сейчас понял, что тогда, когда они появлялись в нашей молодости, они и сами не понимали, что они с нами рядом делают. Их к нам толкала система, по сути, Стрелок, а они были в растерянности. Потому что мы им, мягко говоря, не подходили, причем по всем параметрам.

— Эрсай за руку нас действительно потащить никуда не смогут, а вот Метатрон уже таскал, — мрачно сказал Скрипач. — Причем долго таскал, заметь. И совсем не факт, что с ними мы сумеем что-то сделать. До сих пор думаю, как они нас тогда взяли? Сознание в локации, верно? Что они могли сделать? Тело вырубается каким-то образом, фиксация, какие-то препараты, отключающие сознание, частично, или полностью. Что с нами было? И как помешать, если они решат проделать это снова?

— Хороший вопрос, — Ит вздохнул. — Первое, что приходит в голову — не терять контроль над ситуацией. Любая потеря контроля будет создавать опасность. Верно?

— Согласен, — ответил Скрипач. — Значит, держим ухо востро. Что скажешь про Лийгину версию, кстати?

— А что говорить? Она права. И, если честно, мы с тобой тоже ничего против свободы не имеем. Стрелок отдельно, мы отдельно. Но как?

— Возможно, он понял — как, — сказал Скрипач. — Но почему-то не говорит нам про это. У меня предложение. Когда он вернется, попробуем пообщаться с ним, на любой территории, но… максимально честно. Просто — скажем правду. И спросим.

— Он не ответит.

— Почему ты так решил?

— Потому что он до сих пор не ответил, и обманывает нас. Мне еще очень не понравилась эта его фраза о том, что нам следует потерпеть. Ему, мол, лучше знать, что к чему, — Ит натянул одеяло повыше. — Ладно, давай спать. Может, утром что-то новое в голову придет.

* * *

Анализы ничего интересного не показали — биохимия получилась если не идеальная, то очень близкая к идеальной. Конечно, память и сотрудникам лаборатории, и медсестре на ресепшн они почистили (что было вполне логично), и данные в базе уничтожили, но, по словам Скрипача, можно было особо и не стараться. Ничего интересного в анализах не оказалось.

— Два здоровых молодых лба, — вынес вердикт Скрипач, когда они просматривали результаты. — Ничего с нами нет.

— По человеческой части действительно нет, — согласился Ит. — А для рауф у них нет реагентов. И быть не может.

— А по фигу. Если бы по второй расе был какой-то сбой, он бы вылез и на первой, — возразил Скрипач. — Сто раз лечились, и сто раз это видели. Помню я твои анализы, ох, помню… Нет, Ит, с нами действительно всё в порядке.

— По всей видимости, да, — неохотно сказал Ит. — И голова больше болеть, кажется, не собирается.

— Будем считать, что это был какой-то временный сбой, — решил Скрипач. — Дополнительно себя посмотрим, когда будем яхту сажать. Для очистки совести, уже окончательно.

— Ну да, — покивал Ит. — Других вариантов всё равно нет. И не предвидится.

* * *

Следующую неделю, последнюю в июле, пришлось потрудиться, причем всем. Дана засела дома, плести заказ на август, а Ит, Скрипач, и Лийга поехали заниматься домиком. Замена крыши, забор, скважина, септик, новая печь; покупка мебели, сантехники, посуды, дров, а еще неплохо бы подновить фундамент, и сделать хотя бы пару дорожек, потому что скоро осень, и ходить по грязи не хочется.

Лийга блаженствовала. Конечно, то, что по участку сновали рабочие, ей не очень нравилось, но по вечерам, когда они уезжали, Лийга чувствовала себя почти счастливой. В первые же дни она собрала на границе леса какие-то травы, и развесила их сушиться в кухне, затем — попросила Ита заплести ей три косы, такие же, как она когда-то носила дома; еще через пару дней Лийга впервые приготовила на костре настоящую, по её мнению, еду, «большое овощное рагу», посыпанное тертым сыром.

— Липстэг я тут, конечно, не сварю, — с сожалением сказала она, — но что-то этакое, с маслом и травами, к осени непременно придумаю. Вот увидите.

Никто и не сомневался, что — увидят. Энергии у Лийги было хоть отбавляй, а возможность побыть на природе её явно воодушевила и вдохновила. Лийга ожила, и ехать в город совершенно не хотела.

Дана созванивалась с Итом каждый день, рассказывая о новостях — впрочем, рассказывать было особенно и не о чем. Ит, занятый стройкой, полноценно отслеживать новости не мог, поэтому Дана просто передавала ему то, что слушала или читала. Ничего интересного, говорила она, снова ничего интересного — Ит и сам это видел, и соглашался с нею. Если они тогда и сумели увидеть некую подвижку в некоем процессе, то подвижка эта повторяться не спешила.

На следующей неделе позвонил Ари — причем позвонил сам, к общему удивлению, и сообщил, что они с Ветой улетают на две недели в Штаты. Зачем? удивился Скрипач. Что вы там забыли? Вета хочет купить кое-что из аппаратуры, и несколько новых костюмов для выступлений, ответил Ари. К тому же там интересно. Погуляем, посмотрим города, природу…

Первое, о чем сказал Ит после этого разговора, был, разумеется, американский гекс, система порталов, которую удалось исследовать целиком, в связке. Они едут к этому гексу, объяснил Ит, потому что, вероятно, портал в Симеизе, который они уже посетили, Вете не подошел, или подошел, но не так, как требуется. Лийга и Дана стали допытываться, о каком гексе речь, и Скрипач с Итом рассказали им старую историю о своем американском путешествии, которое они совершили на Терре-ноль. Отчаянными мы в тот период были, со вздохом заметил Скрипач, отчаянными и смелыми, и лезли в такие дела, что сейчас и вспомнить страшно. Да, верно, подтвердил Ит. И, если честно, я скучаю по тем временам. Они были вечность назад, и всё тогда было другим. Буквально всё. И вселенная казалась бесконечной, и мы думали, что существует какая-то свобода — и поступков, и воли. И в решениях мы тогда не сомневались. И