Стивен Бакстер - Корабли времени

– Чего-чего?

– Да, – кивнул Нево, – а Моисей, в свою очередь, в виде культурного обмена, учил меня читать.

– Он оказался чертовски способным учеником, – откликнулся Моисей. – Достаточно было обучить его алфавиту и азам фонетики, а остальное он освоил самостоятельно, можно сказать, на лету.

Я просмотрел книги на столе и заметил стопку бумаги, покрытую загадочными символами. Морлок неуклюже нацарапал их карандашом, прорвав несколько листов бумаги насквозь. Видимо, такой же результат ждал меня, попробуй я употребить в дело инструменты для добывания огня, освоенные моими далекими предками – ведь я ушел от них не дальше, чем Нево от 1938-го года.

– А как же фонограф? – спросил я у Моисея. – Разве вам не любопытно было ознакомиться подробнее с этим миром?

– Там передают одну музыку да всякую трепотню. Причем, по большей части, морализаторскую. Терпеть не могу, когда тривиальности выдают за новости! Основные вопросы все равно остаются в тени: «Где мы?». «Кто над нами и как отсюда выбраться?». Вместо этого несут всякую чушь о задержках поездов и урезании пайков, а также смутные рассуждения о военных кампаниях.

Я похлопал его по плечу:

– Что же вы ожидали? Нас занесло сюда, вглубь Истории, как праздных туристов. То, что станет понятным через десятки лет, пока только смутные домыслы и рассуждения. У живущих настоящим днем нет уверенности в будущем, остается только строить догадки и вдохновлять на подвиги толпу. Так действует любое правительство, любая власть. Да и вы сами, друг мой – часто ли находили в ежедневных газетах глубокий анализ причинности истории? Разве газеты и передачи отвечают на вопросы: «Как» и «Почему»? Они, скорее, манипулируют сознанием обывателя. Главное – заинтересовать. Да и вы – смогли бы провести анализ важнейших событий 1873-го года?

– Вероятно, все так и есть, – заметил он. Однако, похоже, эта тема не заинтересовало его: молодой пытливый ум изобретателя сейчас был занят совсем другим. И окружающий мир – пусть даже иной эпохи – его не особенно увлекал.

– Лучше послушайте, что поведал мне наш друг морлок, как вы его называете. – Глаза у него тут же засверкали.

– Думаю, – иронически заметил я, – выбраться отсюда нам не поможет сейчас никакая квантовая теория.

– Вы зря так думаете. – Заявил Нево, устало растирая виски длинными гибкими пальцами. – Именно квантовая механика и дает понимание Исторической Множественности, в которой мы сейчас завязли.

– Замечательная гипотеза, – подхватил Моисей. – Удивительно, как мимо нее умудрились пройти в мое время.

Я подвинул листки к Нево.

– Ну-ка, объясните.

5. Множественные мировые интерпретации

Только Нево приступил к объяснению, как Моисей схватил его за руку.

– Нет, позвольте, я! Заодно проверим, верно ли я понял. Итак: Представьте себе, что мир, все мироздание целиком, состоит из атомов. Это мельчайшие частицы, которые увидеть нельзя даже в самые мощные увеличительные приборы: мельчайшие плотные частицы, витающие повсюду, сталкиваясь, точно бильярдные шары.

Такая метафора вызвала у меня кислую гримасу.

– Думаю, вы что-то сильно упрощаете.

– О, нет – позвольте мне объяснить это именно так! Следите за мыслью: моя цель – доказать ошибочность подобного мировоззрения.

Я нахмурился еще больше.

– И что же дальше?

– Частица, вопреки уверенности Ньютона движется непредсказуемо, и никто не может угадать ни ее траекторию, ни место появления в определенной точке.

– Полагаю, что, имея под рукой микроскоп, пусть не оптический, будущего поколения, можно было бы…

– Забудьте! – не терпящим возражения тоном заявил Моисей. Существует фундаментальное ограничение измерений – называемое принципом неопределенности – и за ним потолок измерений он задает потолок попыткам измерить все и вся на свете, издревле предпринимаемым человечеством.

Рассматривая картину мира таким образом, мы должны забыть о точности. Мы должны рассуждать в понятиях Вероятности – то есть о том, что существует гипотетическая возможность обнаружить данный физический объект в данном месте, с такой-то скоростью, в течение такого-то времени – и так далее.

– Стоп, – довольно бесцеремонно оборвал я. Проведем простейший эксперимент. Я измеряю месторасположение частицы – с помощью микроскопа, со всей возможной и доступной точностью. Надеюсь, вы не станете отрицать возможность подобного эксперимента. И вот – измерение в моих руках. О какой же неопределенности может идти речь?

– Дело в том, – вмешался Нево, – что весьма невелик шанс, что имей вы шанс повторить этот эксперимент от начала, вы бы нашли частицу в другом мест, сдвинутой от первого места положения.

Видимо, они не торопились изложить свою теорию сразу.

– Достаточно, – отрезал я. – Допустим, и не будем затягивать дискуссию. Но какое это имеет отношение к нам?

– В этом заключается новая философия, именуемая Множеством Мировых Интерпретаций квантовой механики, – произнес Нево своим жидкотекучим голосом, от которого вдруг побежали по спине мурашки. – До опубликования работы на эту тему вас отделяла пара десятилетий. Это перевернет науку и мировоззрение. Я напомню вам имя Эверетта…

– Так вот что получается, – заторопился Моисей, – Предположим, вы имеете дело с частицей, способной находиться сразу в двух местах, одновременно. И что получится? Вы со своим хитроумным микроскопом можете увидеть ее в одном месте и… только в одном из мест – и все…

– Так вот, – продолжал Нево, В соответствии с идеей множественности миров, во время проведения подобного эксперимента История разделится надвое. И в другой истории будет находиться ваш двойник, ваше «альтер эго» – и он обнаружит искомый объект в ином месте.

– Другая История?

Заговорил Моисей:

– Причем совершенно реальная. – Он ухмыльнулся. – Где существует другой ты – и существует бесконечное множество твоих «альтер эго», размножающихся точно кролики, в любой момент!

– Что за ужасающую картину вы тут рисуете передо мной! – заметил я. – По мне двоих "я" и так более чем достаточно. Но, слушайте, Нево, мы же не сможем разговаривать друг с другом, если начнем делиться подобным образом?

– Нет, – сказал он. – Потому что любое такое измерение произойдет в любой истории лишь после Расщепления. Невозможно измерить саму последовательность расщепления.

– И как можно обнаружить это присутствие другой, альтернативной истории? – или, как в моем случае, перемещаться по истории, находя все новых двойников?

– Нет, – опять сказал Нево, – Это совершенно невозможно. Категорически исключено. И тем не менее…