Zero Hour - slip

На чертовом разъезде всегда была эта чертова пробка.

- Слушай, - Цезарь вынырнул из глубокого транса настолько неожиданно, что Виттория даже вздрогнула, - Может быть, заедем в Равенну?

- Почему бы и нет, - она пожала плечами и, немного сдав назад, выкрутила руль, перестраиваясь в другую полосу.

Небольшая остановка должна была пойти только на пользу – как ей казалось.

Но реальность быстро вернула ее с небес на землю.

Старый центр шумел как потревоженный улей. Опаздывающие на работу местные смешивались с проснувшимися пораньше туристами, создавая столпотворение, больше привычное для центра Рима, чем для сонного небольшого городка такого, как Равенна.

У них не было никакой цели. Они просто шли по родным узким мощеным улочками куда глаза глядят.

Пока мрачный и молчаливый Цезарь не встал на месте как вкопанный и не сказал:

- Здесь.

Виттория недоуменно оглянулась. Небольшая площадь перед палаццо эпохи Возрождения, на фоне которого фотографировалась кучка туристов, вряд ли тянула на это гордое звание.

- Что “здесь”? – она смерила его недоверчивым взглядом.

- Здесь я отдал приказ тринадцатому.

Один из пробегавших мимо парней в деловых костюмах оглянулся и удивленно уставился на него.

Началось. Маскировать латынь под южный диалект итальянского было очень легко в Германии, с трудом, но возможно, в Ломбардии – но с каждым километром на юг эта иллюзия испарялась, как дым на ветру.

Едва не вывернувший шею парень все-таки не остановился, а прошел мимо – и, только проводив его взглядом, Виттория спросила:

- Как ты понял?

- Сложно объяснить.

Они помолчали.

- Знаешь, Виттория, вокруг меня всегда было полно людей, которые спали и видели, как бы лишить меня всего, - неожиданно, сказал Цезарь, - Один раз у них это даже получилось.

Стоило ему открыть рот, люди вокруг тут же начинали оглядываться – и разумнее было бы не поддерживать этот странный момент откровенности, но любопытство было сильнее – и она не удержалась.

- Что случилось?

- Я возвращался из Испании, - ответил Цезарь, - Был там в должности пропретора, воевал. Тогда казалось, что серьезно, сейчас… - он неопределенно махнул рукой, - Не важно. Суть в том, что мне был положен триумф. Я приехал весной, но с его назначением протянули аж до лета, так и не утвердили – и я внезапно обнаружил, что меня поставили на растяжку. Или я остаюсь с войсками под Городом и упускаю возможность избраться консулом на следующий год, или слагаю полномочия, распускаю войска, но могу избираться. Беспроигрышная ситуация для них, и проигрышная, как ни крути, для меня.

- И что ты выбрал?

- Второе, - он усмехнулся, - Триумфа тогда можно было ждать годами. А… Знаешь ведь, как оно на выборах. Пока твое имя на слуху – ты можешь все. Как только о тебе забудут хоть ненадолго…

Виттория хохотнула и помотала головой:

- Вот уж точно, что-то никогда не меняется.

- Именно, - кивнул Цезарь, - Мне нужна была эта должность. В моем роду лет триста никто не проходил cursus honorum до конца, и я просто не мог упустить этот шанс.

Его взгляд скользил куда-то поверх крыш, словно он разглядывал что-то, видимое только ему.

- Когда я должен был вернуться из Галлии, Катон хотел провернуть этот трюк еще раз, в идеале – выдернуть меня из провинции до того, как война будет полностью закончена. С последним у него ничего не вышло, а с первым… Я думал, что подстраховался со всех сторон. Соглашение с Помпеем, закон, который разрешал мне выставить свою кандидатуру на выборы заочно. Никак нельзя было бы подкопаться, если бы этот закон собирались исполнять.

Виттория нахмурилась. Обычно практически неощущаемая грань между ними сейчас встала в полный рост.

- Слушай, ну если на одной чаше весов война – а на другой выбор между триумфом и консульством, по-моему, выбор очевиден.

Цезарь помотал головой:

- Абсолютно нет. В этот раз все было по-другому, и я не мог просто так отказаться от триумфа. Это стало бы политическим самоубийством.

- Тогда можно было отказаться от консульства… - робко предположила Виттория, внимательно наблюдая за каждым его движением.

Этот взгляд в никуда начинал ее пугать непредсказуемостью своих последствий.

- И стать новым Тиберием Гракхом? – Цезарь хмыкнул, - Я не мог проиграть выборы, если бы на них пошел. Ни в тот год, ни в следующий. Меня не могли осудить ни за что, как бы Катону ни хотелось иного. Поэтому… Меня бы просто убили ровно в тот момент, когда я бы сложил полномочия и оказался без защиты армии. Очень быстро, одним днем.

- Но… Но это же преступление? – прозвучало как-то неуверенно.

Ответ буквально поставил точку на всех возможных обсуждениях:

- И что с того?

Стало как-то некомфортно – и Виттория тут же достала телефон, бессознательно пытаясь убежать от этого ощущения. Главный экран. Навигатор. Пробки.

И возможное спасение.

- Гай, смотри, пробка уже рассосалась, - с облегчением объявила она, - Можно ехать.

Еще каких-то пять часов за рулем – и за объездной магистралью наконец-то выросли очертания окраин Рима.

Маленький и непримечательный белый знак мелькнул через несколько километров широкой дороги, прорезавшей спальные кварталы насквозь. Сперва, Виттория по привычке не обратила на него никакого внимания, но прошло несколько секунд – и по спине побежали мурашки.

Годы шли, но некоторые вещи оставались неизменными – как нежелание, чтобы центр стоял в бесконечных многокилометровых пробках, так и желание набить городской бюджет штрафами с неосмотрительных туристов на арендованных машинах. Встретившись вместе, они породили этот маленький знак с тремя черными буквами.

ZTL. Зона ограниченного траффика.

Три буквы, которые Виттория давно привыкла игнорировать.

Три буквы, которые сейчас она игнорировать больше не могла.

Ударив по тормозам и выкрутив руль как можно сильнее вправо, она резко отправила машину в поворот, прочь от нежеланного, но неизбежного, столкновения с дорожной полицией. Другим водителям такой маневр не пришелся по душе, о чем они не преминули сообщить недовольными гудками клаксонов.

Опустив окно, она высунула в окно ладонь с отставленным средним пальцем и громко выругалась. Где-нибудь в Германии за такое на нее могли подать в суд за оскорбление, но здесь все было по-другому.

Все-таки за все те годы, что она работала в Мюнхене, она успела чертовски соскучиться по дому.

- Виттория, ты чего?! – от встряски Цезарь вернулся в реальность, - Ты нас убить хочешь?

- Наоборот, - буднично