Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури - Андрей Емелин

рвался с ними биться, а Лорак не настаивал на определенной очередности, обозначив лишь то, что за день каждый может сразиться единожды.

Сперва я обрадовался, подумав, что проблема с зарядом меча решена, но капитан предостерег меня и другого новичка от беспечности. Среди пленных не встречалось женщин, детей или стариков, это были здоровые, хоть и не всегда крепкие мужчины, не спешащие отправляться на тот свет. Свободные места в отряде недавно появились как раз оттого, что нильдхеймы победить не смогли.

Моим первым противником стал обыкновенный моряк, судя по обилию татуировок корабельной тематики на руках и шее. Не знаю, как его угораздило оказаться в крепости, но здесь он нашел свою смерть.

Держал меч в теле несколько секунд, питая оружие Истоком, однако зарядить его удалось от силы наполовину из возможного. Тогда я с сожалением понял, что придется жестко экономить.

Так потекли дни, сменяя друг друга мрачным кровавым калейдоскопом.

Большую часть времени я пребывал в неимоверной мистической усталости, ожидая заветного боя. Из-за этого мои пассажиры перехватывали контроль над телом очень часто, благо вели себя благоразумно и никак не выдавали своего присутствия окружающим.

Однажды подошел к Лораку и спросил, не позволят ли мне еще хоть раз побеседовать с Отцом, ведь я был у него лишь единожды. Капитан усмехнулся и ответил, что я посещал Отца уже трижды, и в последний раз – месяц назад.

Понял, что напрочь потерял счет времени. Из-за постоянной усталости голова соображала совсем неважно. Хотел начать оставлять зарубки на камнях своей комнаты, отмеряя так проведенные в крепости дни, да только стены оказались и без того испещрены множеством каких-то записей. Читать их, впрочем, не было ни малейшего желания.

Через несколько дней или недель моя и без того нелегкая ситуация ухудшилась.

Лорак объявил о начале последнего этапа подготовки, в ходе которого нам предстояло научиться использовать специальные зачарованные предметы.

Первым из таких стал перстень в виде вороньей головы. Стоило коснуться его особым образом, как тело само обращалось стайкой черных птиц. Это оказалось удивительно прекрасным чувством.

Я кружил над крепостью, глядя на утопающие в облаках горы дюжиной сотворенных магией глаз. Легкий и невесомый, свободный от всего на свете.

Такой трюк в перспективе позволял оказаться в неожиданном для противника месте, ловко проникать в тылы армии неприятеля, или брать штурмом стены, без использования осадных устройств.

Другим, не менее любопытным предметом, являлся серебряный медальон с кулоном из черного куска металла, что на небольшом расстоянии притягивался к железу безо всякой магии. Его называли Шепот и, по словам капитана, он имел особую ценность, так как нес в себе зачарование, секрет которого давно утрачен. Достаточно было на несколько минут оставить такие медальоны рядом, чтобы они принимались транслировать в мысли сказанное другим носителем. Что интересно, остальные звуки вокруг не улавливались и передавалась лишь речь. Достаточно четко, даже если собеседник говорил еле слышно.

Последним оказался совсем необычный предмет – мелко толченый, до состояния молочно-белой пыли, имбирный корень. Вдохнув небольшую щепотку, мы начинали видеть яркие ореолы и возле самого порошка, и вокруг тех, кто тоже его принял. Некоторые братья отнеслись к такому пренебрежительно, дескать зачем, если наши мечи позволяют видеть ночью как днем, а враги окажутся подобны слепым кротам. Я же оценил диковинку сполна. В бою, особенно большом и серьезном быстро разобрать, где и в каком количестве находятся союзники, стоит немало.

Как только мы испытали все предметы, Лорак объявил, что каждому будет выдано по пленнику, для того чтобы напитать мечи Истоком, а после мы должны зарядить перстни, потому как завтра занятия повторятся. Это безумное расточительство полностью рушило мой и без того хрупкий график восстановления жизненных сил.

Весь вечер я просидел на кровати, уставившись на навершие с символом черного солнца, жаждя наплевать на приказ капитана. В итоге никакого решения так и не принял, уступив контроль над телом пассажиру.

Утром едва смог подняться с кровати. Понял, что, если не получу хоть толику заряда, не сумею добраться даже до столовой. Коснулся рукояти и несколько секунд жадно впитывал энергию Истока. Самое сложное в такие моменты остановиться. Словно выныривешь из воды, с огромной глубины, мечтая вздохнуть, однако, получив совсем немного воздуха, приходится нырять обратно, превозмогая боль в горящих огнем легких.

Решил пойти на хитрость и попросить заряд у кого-то из младших групп, приступивших к тренировкам с пленными. Я уже проделывал это прежде, когда ждать нового боя становилось совсем невмоготу, но не хотел злоупотреблять подобными действиями, боясь привлечь лишнее внимание к своему недугу. Если же найти желающих помочь не удастся, вложу остатки в перстень и как-нибудь выкручусь на тренировке.

День, однако, приготовил для меня сюрприз.

Вместо привычных занятий нас собрали в незнакомом большом зале в главной башне цитадели, где капитан Лорак объявил:

– На сегодня планы меняются. Вас ждет парадный выход в город. Всем надлежит получить у кастеляна свежие мантии и полагающиеся случаю побрякушки, а после построиться у ворот.

Далее он рассказал о том, что жители Эсфахара, а также любые гости Алых островов, неприкосновенны, но и не являются теми, кого следует слушаться, за исключением людей на которых прямо не укажет один из капитанов.

Мы выполнили распоряжение, облачившись, помимо привычных одеяний, в красные плащи да нацепив поверх мантий массивные серебряные медальоны. Парадные перчатки и сапоги также имели украшения в виде вышитых белыми нитями старых имперских рун. Затем погрузились в экипажи и, впервые за многие месяцы, отправились из крепости в город.

Эсфахар встретил нас атмосферой беспечного праздника.

Отовсюду слышалась музыка, да гомон веселящихся горожан, но это не отзывалось в душе абсолютно ничем, потому мы ехали в кабине хозяина дорог со спокойными, отрешенными лицами, желая лишь поскорее оказаться в чертогах крепости. Нельзя сказать, что вино, ладная песня барда или женские ласки стали нам чужды, просто однажды испытав наслаждения большие, все остальное кажется пресным. Беседа с Отцом, райская мелодия, доносящаяся с его башни, да убийство врагов Истины – вот то, что способно подарить несравнимое ни с чем блаженство.

Экипаж остановился на дворцовой площади.

Мы вышли и построились перед ней, вдоль широкой дороги, где уже расположились гвардейцы Алых остров в ярких вычурных дублетах, расшитых золотыми нитями, с обилием жемчуга на многочисленных застежках. Вокруг царило оживление. Группы солдат в церемониальных одеяниях все пребывали, а по краям самой площади раскинулись пышные торговые шатры, перед которыми суетились немногочисленные пока горожане, скорее всего имеющие отношение к организации праздника. В самом центре, возле огромного фонтана,