Майкл Муркок - Город в осенних звездах

Большой наш корабль потихонечку обретал форму-на бумаге. Сент-Одран дошел уже до того, что начал пописывать весьма цветистые статейки относительно продвигающегося строительства вышеуказанного корабля, успокаивая тем самым наиболее нервных клиентов. Я не отваживался произвести даже примерный подсчет всех денег, осевших в нашем заветном ларце, и с большой неохотою,-только по настоянию шевалье,-пошел с ним в наш сарайчик на Малом Поле, выстроенный специально для того, чтобы хранить там старый воздушный шар. Там, смеясь про себя, Сент-Одран предъявил мне очередной кошель с талерами. Источник мрачного моего настроения, как очевидно, оставался для шевалье непонятным.

- Вы так подавлены из-за холодной погоды?-участливо поинтересовался он.-Ну да ничего. Пусть золото это согреет вам руки в то время, как мы на нем руки нагреем!

Когда мы собрались уже возвращаться в город, Сент-Одран весело крикнул охране:

- Джентльмены, берегите корабль этот, как если б то было сокровище Эльдорадо!

Снег покрыл все Малое Поле, лег толстым слоем на ветви деревьев, на плечи мраморных статуй, на крышу сарая. Бледный свет солнца был цвета слоновой кости.

Белые стены и башенки Майренбурга едва ли не сливались с белизною пейзажа и неба. Сент-Одран был в алом плаще и такого же цвета шляпе, я-во всем черном. В последнее время мне весьма полюбился сей мрачный цвет. Когда мы уже подошли к городским воротам, навстречу нам выехала карета, в окне которой разглядели мы закутанную в меха фигуру патронессы нашей, ландграфини Терезы-Вильгельмины: вся кричащие румяна и безумные, отчаянные голубые глаза. Она помахала им и посоветовала быть осторожнее,-такой гололед! Мы с Сент-Одраном давно уже знали, что во всех своих действиях она руководствуется прежде всего предсказаниями ее "домашних" астрологов и ясновидцев. Как видно, все их семейство подвержено одной болезни. Покойный супруг лангдграфини, когда еще не увлекся походами по борделям, занимался любительски Тайными Изысканиями; ее матушка скандально известна была как ведьма, сестра-как безудержная нимфоманка, а племянник ее,-происходящий из молодой, австрийской, линии рода,-поговаривали, поклоняется Сатане. Впрочем, наша ландграфиня, кажется, не стремилась к безбрежным далям сверхъестественного океана. Когда карета ее проезжала мимо, мы сняли шляпы и поклонились. В конце концов, большая часть всего золота в сундуке нашем было золотом ландграфини.

Когда мы повернулись, провожая глазами ее карету, я с изумлением обнаружил, что к нам приближаются четверо всадников. Вид у них был такой, словно они гнали коней всю ночь напролет. Я почти сразу узнал их: то были те самые юные радикалы, которые спасли меня от Монсорбье. Я был рад снова встретиться с ними. Только вот интересно, что стало с остальными двумя из сплоченного их отряда.

- Доброе утро, джентльмены! Вы меня узнаете?

Все четверо были настолько измотаны, что едва смогли поднять головы. Стефаник поглядел на меня ввалившимися глазами.

- Да, сударь. Конечно, я вас узнаю.-Голос его звучал чуть громче шепота. Да тут еще стая ворон взметнулась в небо, и крики их едва ли не заглушили его слова. Сейчас явно было не время вести беседу. Я просто направил их к "Замученному Попу", а заодно предложил отобедать там вместе. Они очень обрадовались и сказали, что будут весьма польщены разделить со мной трапезу. Компании их теперь поубавилось на два человека, а одежда их и оружие были не так уже аккуратны, как прежде. Лишь у одного из поляков,-у самого Стефаника,-сохранилось еще его кремневое ружье. Ему хватило буквально нескольких недель, чтобы порастерять весь свой простодушный энтузиазм-преимущество пылкой юности. Они, безусловно, побывали в Париже и обнаружили там, что все, о чем я предупреждал их,-чистая правда. Когда они ускакали вперед, Сент-Одран нахмурился, напустил на себя весьма озабоченный вид и выразил опасения свои, хорошо ли то будет, если нас с ним увидят в компании радикалов теперь, когда все бараны на майренбургской бирже только-только заблеяли, ища возможности получить право выпаса на тучных лугах дутого нашего предприятия. Я лишь отмахнулся небрежно от его страхов.

С каждым новым удачным обманом Сент-Одран становился все бодрее, все увереннее в себе, ибо размеры богатства, им добываемого, вполне соответствовало размеру его таланта водить всех и вся за нос. Я же не уставал поражаться тому, как же скоро мужчины и женщины забывают о всяческом благоразумии, когда начинаешь взывать ко глубинной их сущности, когда панорама их грез обретает реальность, пусть даже реальность сия весьма далека от первоначальных мечтаний. Пообещайте кому-нибудь верную выгоду с лесопильного завода, и он тут же выкажет подозрение. Но пообещайте ему бессмертие, вечную верность его возлюбленной, проблеск Эльдорадо, и предательская надежда заманит его в западню. Именно так умненькие девицы облапошивают стариков, а красавчики-негодяи разбивают сердца сердобольных вдовиц. А ведь есть и такие, что пересчитывают всякий раз сдачу в мелочной лавке, проверяют счета своих слуг до последнего пфеннига, сомневаются в существовании соседней долины, не говоря уже о каких-то там запредельных мирах, и не понимают нужды слепого нищего, побирающегося на улицах. Вот уж действительно: чем осмотрительнее и скареднее человек, чем легче вовлечь его в какое-нибудь безрассудное предприятие, рассчитанное исключительно на глупость клиента.

По настоянию шевалье мы завернули в одну харчевню на берегу реки, дабы отпраздновать наш успех бокалом-другим джина с водою, и оттуда отправились прямо к "Замученному Попу". Четверо моих юных друзей уже поджидали нас в пивной, отогревшиеся и не такие измученные, какими предстали они пред нами у городских ворот. Я прокричал им: "Салют!", поелику уже пребывал в некотором подпитии, и вытолкал Сент-Одрана вперед, дабы представить его. Держались они уныло и даже как будто застенчиво, что вовсе было не удивительно, ведь они потеряли двоих товарищей, и восторги их перед коммуною несколько поунялись. Они даже признались, что предостережения мои о Париже оказались верны, но в остальном юные мои радикалы остались столь же отважны и рьяны. Они отыщут еще вожделенную свою Утопию, пообещали они.

- Где?-спросил я.

- В Южной Америке?-ответил мне Красный, коренной майренбуржец.

- В Перу?-уточнил Сент-Одран.-Или, может, в Колумбии? Только что вы надеетесь там найти?

- Мы хотим основать новую цивилизацию, сударь, построенную на принципах справедливости.

- Все, что вы там найдете, друзья, это гниение и болезнь. И ещевымирающих индейцев. К тому же он и золотом небогат, этот субконтинент. Такая земля вообще не должна существовать на свете. -Он говорил с таким жаром, что можно было подумать, вся Америка Южная сговорилась однажды предать его.