Кристофер Прист - «Если», 1998 № 02

Сорос не просто выиграл на падении фунта, а его срежиссировал. Он взял свои средства, назанимал еще и устроил 10-миллиардную атаку на фунт. А десять миллиардов — огромная сила. И фунт пал. У одного человека оказалось достаточно ресурсов, чтобы угробить экономику целой страны. Так что не только грантами на научные работы известен Сорос. Возможно, действия этого миллиардера не были незаконными, однако и приличными их назвать трудно.

Самой знаменитой аферой, вошедшей в историю, является, конечно, Панамский канал. В итоге его построили, но уже другие люди и на другие деньги. Примечательно, что сами по себе аферы в фазе проекта не вызывают подозрения. Это вполне объяснимо, ведь чем идея жизнеспособнее, тем легче ее продать. На мой взгляд, нечто до боли знакомое происходит и у нас со строительством скоростной магистрали между Москвой и Санкт-Петербургом. Очевидно, что рано или поздно проект будет осуществлен. Вот только когда и кем? Ситуация, когда годами работы лишь обсуждаются, в то время как только по ГКО государству выплачивалось 180 процентов годовых, странная. Спрашивается, кто все это покрывает? К сожалению, закапывать деньги у нас умеют.

Существует ли рецепт, как уберечься от афер? Наверное, абсолютного лекарства от человеческих слабостей, на которых наживаются пройдохи, нет. Каждый год будут законодательно перекрываться какие-то виды афер, вводиться новые статьи. Хотя большинство видов жульничества и старо как мир — в Древнем Риме на улицах с помощью наперстков так же облапошивали простаков, как это делают наши современники. Настолько неизменна природа человека, что это будет продолжаться вечно. И полностью победить афериста невозможно. Единственно, можно как-то его сдерживать. Чем выше уровень образования, чем честнее власть и степень соблюдения правил игры, чем утонченнее законодательная система, тем выше степень защищенности населения То же самое и с налогами. Сколько бы ни совершенствовали их сбор, всегда найдутся способы уклонения.

Одна из величайших финансовых афер связана с именем Джона Лоу. Он родился в Эдинбурге, в 1671 году, в семье ювелира. В 1694 году убил на дуэли человека и бежал из страны. Десять лет спустя он вернулся в Шотландию с авантюрным проектом: «Деньги и торговля, рассмотренные в связи с предложением об обеспечении нации деньгами». Лоу доказывал, что чем больше денег (не наличностно-металлических, а кредитных), тем лучше — сумма кредита должна намного превышать «золотой запас».

Лоу считал неверным, что банк с активом в несколько миллионов золотом выдает ссуды банкнотами — «кредитными билетами» — как раз на эту сумму. И предлагал печатать банкнот в три-четыре раза больше. Логика тут была: банки оперативнее дают кредиты на производство, извлекается прибыль, создается капитал, растет занятость и благосостояние. Но прожект встретили без энтузиазма.

Перебравшись во Францию, Лоу будучи удачливым игроком нажил состояние на ценных бумагах и осел в Париже при дворе герцога Орлеанского. Последний, став регентом, ухватился за идеи Лоу о создании государственного эмитента бумажных денег. В 1716 году учредили частный акционерный банк, который выдавал ссуды под небольшие проценты на промышленность и торговлю. Вскоре Лоу контролировал всю финансовую систему Франции. Через год регент одобрил новую идею финансового гения — создание Миссисипской компании для освоения владений в Америке.

Сперва Лоу действовали аккуратно — началась активная колонизация, основан город Новый Орлеан. Народ возбуждают историями о золоте, которое валяется в Америке под ногами. Королевский (бывший Всеобщий) банк Лоу дает ссуды на приобретение акций компании Лоу. Но едва компания прочно стала на ноги, шотландец скупил две сотни 500-ливровых акций, обещав заплатить по 500 ливров через полгода, хотя курс был тогда всего 250 ливров. В итоге через полгода курс намного превышали номинал.

Тут Лоу сделал второй ход — стал печатать новые акции, но уже с более высоким номиналом. Ажиотаж был страшный: в сентябре 1717 года старые 500-ливровые акции стоили 5000 ливров, а новые 5-ти тысячные уже через день или два попадали на биржу за 8, а то и 9 тысяч ливров. Народ ломился к Лоу, лишь бы записаться на акцию и вручить ему свои деньги. Печатный станок гнал сотни миллионов банкнот в обращение. Но «деньги» Лоу не имели обеспечения, ведь Миссисипская компания имела весьма скудные ресурсы и маленький флот. Крах системы был неизбежен.

Дальновидные люди стали сбрасывать акции и требовать платежи золотом. В ответ Лоу ввел твердый курс акций, ограничил обмен бумажных денег на золото и увеличил выпуск банкнот для скупки акций и поддержания их курса. Естественно, цены подскочили, начались перебои со снабжением и народные волнения. В ноябре бумажные деньги отменили. Имущество Лоу конфисковали, и он покинул Францию. Джон мыкался по свету и в 1729 умер от воспаления легких в Венеции. Обманутые участники пирамиды остались на бобах…

Тимоти Зан

РАПСОДИЯ ДЛЯ УСКОРИТЕЛЯ

Я дал бы этой женщине лет пятьдесят с лишним. На ней был унылый синий жакет, какие обычно носят представительницы низшей ступеньки среднего класса, и шарф, свидетельствующий о принадлежности его владелицы к некоей сословной категории, которую я сразу не смог идентифицировать. В одной руке она зажала посадочный талон, другой придерживала недорогую и слегка потертую сумку, перекинутую через плечо. Темные волосы, непроницаемое лицо, уверенная походка.

Короче говоря, она ничем не отличалась от тысяч других деловых дам, которых мне доводилось наблюдать в космопортах по всему Пространству. Мне и в голову не пришло, что эта встреча может сулить неприятности.

Вообще-то в жизни всегда так. Сначала все идет по накатанной колее, дела в порядке, так что становится даже чуть скучновато, но в один прекрасный момент выясняется, что вы отклонились от курса на все восемьдесят градусов, двигатели чихают, будто подхватили простуду, а ответственный за музыку впал в глубокую кому.

Пока же царила полная благодать. Три минуты назад, когда я покидал кабину экипажа, все до одного датчики высвечивали штатные зеленые параметры, запущенные Рондой двигатели работали образцово, — если только работу двигателей нашей ржавой старушки можно считать образцом, — а Джимми и не думал дремать.

И все же, если бы я проявил больше наблюдательности, поднимавшаяся по трапу женщина привлекла бы мое внимание. Слишком уж контрастировали ее одежда и уверенная, даже надменная походка. Вскоре я убедился, что ее манера говорить тоже отличается неожиданной вескостью.