Юрий Бурносов - Армагеддон 3. Подземелья Смерти

— Насколько я понимаю, «Чарли» предполагалось доставить в тылы Макриди?

— А что же с ним еще делать? Мы не самоубийцы. Хотя половина килотонны — это не так уж много. Тактическое ядерное оружие, не стратегическое.

— Я понимаю. — Гумилев поскреб подбородок с безбожно отросшей щетиной.

— Вы же знаете, что в свое время на севере кто-то взорвал несколько ядерных бомб куда большей мощности. Невада, вы там были, — продолжал Мастер. — Вообще я давно понял, что не так страшен черт, как его малюют. Ограниченная ядерная атака не причинит никому вреда. В той же Хиросиме или Нагасаки люди живут припеваючи.

— Давайте вернемся к «Чарли», — предложил Гумилев. — Что, если кто-то доставит чемоданчик в лагерь Макриди?

— Неужели вы серьезно?! — с нескрываемым возмущением воскликнул Вессенберг.

— Да, серьезно, — сухо ответил Андрей. — Итак, сенатор?

— Доставить не проблема, — широко улыбнулся Мастер, продемонстрировав результаты трудов хорошего стоматолога. — Проблема — выбраться назад. Замедление — десять минут. Из зоны поражения выйти нельзя, диверсант попросту не успеет.

— Уехать?

— Теплее, как говорят детишки. Но малореально. Вы еще скажите «улететь».

— С учетом вертолетов, которые есть как у вас, так и у Макриди, это тоже вариант. Но черт с ними. Уедем. У вас есть обмундирование Республиканской Армии?

— Обычная форма Вооруженных сил США, — развел руками Мастер. — Здесь ее полно, на армейских складах. У них есть собственные нашивки, но и этого добра хватает — полковник Донован натаскал из рейдов. Однако я не понимаю — вы что, собираетесь послать туда камикадзе?

— Почему же камикадзе? Умирать никто не собирается, разве что в самом крайнем случае. Где «Чарли»?

— Так я вам и сказал, — рассмеялся Мастер. — Сначала расскажите мне, что у вас за план, мистер Гумилефф.

На командном пункте наступила тишина — все смотрели на Андрея. Слышно было, как внизу, в траншеях, сержанты матерят ополченцев, а кто-то играет на губной гармошке унылый блюз.

— Ничего сверхсекретного, сенатор. — Гумилев уселся на пол по-турецки. — Несколько человек одеваются в форму армии Макриди. Потом мы выходим из города и пробираемся в их лагерь. Закладываем заряд и взрываем. Полагаю, даже профессиональная, кадровая армия разбежалась бы после такого, а эти — и подавно.

Мастер с любопытством посмотрел на Гумилева.

— Вы серьезно?

— Более чем.

— А что вам это даст? Вы же не готовы сложить за меня головы?

— А при чем тут вы, сенатор? — Гумилев все так же сидел по-турецки посередине комнаты, словно на пляже. — У меня есть свои обязательства. Если вы случайно оказались в зоне моих интересов, благодарите Господа. Или Сатану, кто там для вас ближе.

— Боже, очисти меня, грешного, ибо ничего истинно доброго я не сделал никогда пред Тобою, — забормотал неожиданно Мастер. — Но избавь меня от всякого зла, и да будет во мне воля Твоя, да неосужденно отверзу уста мои недостойные и восхвалю имя Твое Святое, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

— Хорошо сказал, мужик! — воскликнул Джей-Ти. — Я однажды слыхал одного проповедника, тот, правда, был черный, но ты тоже крут! Но тот еще при этом плясал. Ты можешь сплясать?

Мастер неприязненно посмотрел на бывшего рэпера и почесал нос.

— Вы не против нашей вылазки? — уточнил Гумилев.

— Это наш самый последний шанс. Я имею в виду «Чарли», — серьезно сказал Мастер.

— А у вас есть разве иные шансы? Сесть на поезд и удрать с группой приближенных лиц на базу Неллис?

— Я этого не говорил, — насупился Мастер.

Как ни крути, он тоже был человеком чести, и Гумилев это понимал.

— И?!

— Берите, — сказал Мастер, пристукнув кулаком по столу. — Берите «Чарли».

— Вы останетесь под присмотром моих людей, — предостерег его Андрей.

— А то я не знал! Конечно, останусь. И если что-то пойдет не так, они меня пристрелят, не правда ли?

— С чего бы? Живите на здоровье — если провалится наша затея, вам все равно кирдык!

— Кирдык? — недоуменно переспросил Мастер, потому что слово прозвучало по-русски.

— Если мы не сможем уничтожить тылы Макриди, Солт-Лейк-Сити падет.

Мастер молчал. Он посмотрел на стену, где на черно-белой фотографии веселые молодые парни стояли возле реактивного истребителя на палубе авианосца.

— Хорошо, — сказал он. — Я дам вам «Чарли».

— А я пойду с вами, — неожиданно произнес полковник Роулинсон.

Пресловутый «Чарли» представлял собой обычный кожаный чемодан вполне разумных размеров, но слишком тяжелый для своих габаритов. Под кожей угадывался металл.

— Открывать его не нужно, — проинструктировал Гумилева смуглый человек с длинными усами, отрекомендовавшийся как майор Бенитес. — Вот здесь откидываете крышечку, вводите цифровой код, потом замедление, потом убегаете. Если успеете.

— Мы собираемся уехать, — сказал Гумилев.

— Уехать, может, и получится, — одобряюще закивал Бенитес, тряся усами. — Да-да, уехать — это вариант.

— А если его найдут до взрыва? — осведомился уже переодетый, как и все, в форму Республиканской армии Шибанов. Инструктаж слегка удивил бывшего хоккеиста: смертельное оружие привести в действие оказалось едва ли не проще, чем электрический паровозик для детской железной дороги.

— На здоровье. — Бенитес ухмыльнулся, обнажив на миг коричневые от жевательного табака зубы. — Отключить они его не смогут, а если попытаются уничтожить, то взрыв произойдет раньше времени.

— Кстати, а зачем вообще нужна такая штука? — поинтересовался Джей-Ти, осторожно трогая пальцем кожу чемодана. — Взрывать президентов?

— Все значительно проще, — покачал головой майор Бенитес. — Это инженерные фугасы, служащие для создания заграждений за счет образования воронок, завалов в горных массивах и зон разрушений и затоплений в сочетании с радиоактивными осадками. Разрабатывались фугасы и другого назначения. Когда еще Германия была разделена пополам, наши военные выдвигали идею создания по границе ГДР и ФРГ так называемого ядерно-минного пояса, который должен был подорваться по радиосигналу уже в тылу красных — в случае их наступления. Одна из конструкций предполагала, что в корпусе мины будут находиться куры, для того чтобы обеспечить необходимое тепло внутри устройства во время зимних холодов. Кур предполагалось закрыть внутри с запасом продовольствия и воды. Считалось, что птицы оставались бы живы в течение по крайней мере недели. Рассчитывалось, что тепла, выделяемого курами, было бы достаточно, чтобы держать все необходимые компоненты ядерной мины в боевой