Алексей Смирнов - Ядерный Вий (сборник)

Стоматолог хлопнул ладонью по бедру, показывая, что с него достаточно. Он убедился в серьезности мотивов и…

N. не унимался:

— В последнее время — вы, доктор, конечно, вправе думать что угодно, — я замечаю все новые и новые зловещие признаки. Мир вдруг сделался полон угроз. Судите сами: сосед сверху вернулся из жарких стран и привез с собой десяток змей, среди которых есть ядовитые. В квартиру напротив вселились отъявленные бандиты. Тип, что проживает прямо под моим двоюродным братом, демобилизовался и набил жилье ворованными боеприпасами. У друга детства выросла какая-то родинка. Любовница хлебнула поддельной водки… На углу поставили будку — в ней точат ножи…

— Стоп, стоп, стоп! — замахал руками доктор. — Можете не продолжать, я отлично вас понимаю и глубоко сочувствую. Но скажите — так ли уж вы уверены, что, оставшись без зубов, больше никогда не увидите их во сне?

Обреченные зубы N. застучали.

— Вы давали клятву Гиппократа, — молвил он укоризненно, едва не плача. Нельзя так жестоко обращаться с больными, нельзя лишать их надежды. Вы что можете предложить другой выход? По крайней мере, нам стоит попытаться. Чутье подсказывает мне, что я на верном пути.

В этом стоматолог не сомневался. Правда, конечный пункт виделся им с N. по-разному.

— Я искренне вам соболезную, — врач, симулируя сожаление, вздохнул. — Но, к несчастью, я связан бюрократическими правилами. Лично мое мнение может быть каким мне заблагорассудится, но любая проверка выявит нарушение, и мне придется туго. Вырвать все зубы! Нет, я просто не имею на это права! Не имею, пока вы не принесете мне справку о состоянии вашей психики, — и доктор с беспримерным ханжеством развел руками.

N. печально усмехнулся, порылся за пазухой, достал сложенный вчетверо листок.

— Я предусмотрительный человек, — шепнул он доверительно. — Просчитываю на десять ходов вперед. Извольте, — он протянул бумажку доктору, и тот, помявшись, взял ее двумя пальцами. Повисла тишина. N. в конце концов ее нарушил и попросил:

— Если можно, доктор, — общий наркоз. Прошу вас. Не умножайте мои страдания физической болью!

Врач безмолвствовал. Он машинально сворачивал справку в трубочку и смотрел в пол.

— Целая операционная! — сказал он отчаянно, обращаясь сам к себе. Переведя взгляд на N., стоматолог воскликнул: — Как же вы без зубов-то будете, а? Перейдете на каши и кисели?

N., чувствуя, что выиграл схватку, пожал плечами:

— Что такое кисель по сравнению с чистой совестью? Поживем — увидим. Возможно, протезы…Да! — спохватился он, хватаясь за бумажник. — Не сочтите за провокацию — я в долгу не останусь!

Доктор отмахнулся, невольно решая, как бы половчее отказаться, чтоб все же взять.

— Идемте, — сердито сказал он, избегая прямого ответа. — Честное слово, я ощущаю себя преступником! Ох! — вдруг ударил он по лбу. — Как я мог забыть — наркоз ведь дело нешуточное! Мне понадобятся сведения о вашем сердце, давлении… — он поперхнулся, увидев, как N. склоняется над пакетом и извлекает оттуда толстую медицинскую карту. Почему-то доктор знал, что все анализы свежие, сделаны накануне. Не обращая больше внимания на документы, он вышел в коридор. На ходу доктор щелкнул пальцами, предлагая N. поторопиться.

…N. шагнул в белоснежную комнату, любовно окинул взором строгий операционный стол. Во рту пересохло — рот словно готовился к агрессии, живя по своим нехитрым законам и не завися от воли хозяина.

Супруга N., дородная властная дама, присела на тахту, раскрыла записную книжку. Близилась торжественная дата: день их с N. серебряной свадьбы, нужно было всех обзвонить и пригласить — список насчитывал двадцать четыре персоны.

Госпожа N. сняла трубку, набрала первый номер. С минуту она слушала протяжные гудки, затем в раздражении отключилась. Та же история вышла со следующим номером, потом — с третьим, восьмым…

"Повымерли они все, что ли?" — подумала госпожа N. недоуменно. Ее чувства пришли в расстройство. Начиная закипать, она снова и снова крутила телефонный диск.

Стоматолог усиленно моргал, пот плавно тек ему в глаза. Доктор трудился на совесть, под пальцами похрустывало и похлюпывало.

N. лежал неподвижно. Наркоз оказался волшебной штукой — совершенно фантастические, неземные краски, захватывающие звездные дали, блаженство свободного парения. Собственный голос, звучавший со стороны, убаюкивал вкрадчивым счетом:…четырнадцать…девятнадцать…двадцать три…двадцать четыре…

N. снилось, что ему вырывают зубы.

март 1998