Гордон Диксон - Только человек !

- Зачем... - пробормотал Брайт, - зачем ты меня спас?

Вил разорвал рубашку Доука, чтобы осмотреть раны.

Потом он поднял голову, бросил на Брайта свирепый взгляд.

- Это ваш сын. Калестин, Фортаун.

Амос окаменел. Сначала казалось, что он не понял слов Вила. Потом он стал оседать прямо на глазах у всех, словно тело его было из воска, внезапно разогревшегося.

- Сын... - пробормотал он. - Значит... его не убили... Боже... нет, это не он...

Черный ящик выпал из его рук. Но Брайт словно не заметил, что остался без пульта. Пошатываясь, он сошел с возвышения. Ноги у него подкосились, он упал на колени по другую сторону от распростертого тела Доука. Подняв потрясенное лицо, посмотрел на Калли.

- Это правда, - хмуро подтвердил Калли.

- Он умер? - Это был голос Алии. - Вил?..

- Нет, - хрипло отозвался Вил.

Руки его быстро двигались, словно обладали собственной независимой волей, никакого отношения не имели к седоволосому старику. - Сейчас я остановлю кровь, и если мы быстро доставим его в больницу...

Он взглянул на Амоса.

- Он думал, что это вы убили его мать, потому что на вас всегда была военная форма, когда вы приходили, - объяснил Вил. - Я не мог ему рассказать раньше... тогда бы он понял, что мне все известно - о вас и его матери...

- Но откуда вы... - Амос изумленно смотрел на Вила.

- Я часто наведывался в Фортаун, старался помочь, чем мог, - объяснил Вил. - Уже было ясно, что хорошим дело не кончится. Тогда я услышал, что и вы там... бываете. Я нашел мать Доука - за день до того, как ее увидели вы... Она уже была мертва. Одна из женщин забрала Доука, но я об этом узнал позже. Доук так и не узнал, кто вы на самом деле. Мать всегда отсылала его, когда вы приходили. У него остался только медальон с вашим портретом. Поэтому он и подумал, что вы - один из солдат гарнизона, и убили его мать, потому что напились в ту ночь до бесчувствия. Все эти годы он охотился за вами, чтобы отомстить.

- Лучше бы он меня убил...

Амос заплакал, беспомощно, по-стариковски, он стоял на коленях, качался и плакал. Потом вдруг начал валиться на бок, Алия подхватила его, как мать подхватывает ребенка. Он жалобно смотрел на нее.

- Алия... пробормотал он. - Я не мог... рассказать тебе...

- Думаешь, я не догадалась? Давным-давно! - сердито воскликнула она, обнимая отца. На глаза ее тоже навернулись слезы. - Думаешь, я не знала обо всем еще до того, как мы улетели с Калестина? Но я понимала, что если слухи об этом проникнут на Землю, ты потеряешь место в Совете... И я сказала себе, что ты великий человек, несмотря ни на что, именно тот человек, который им здесь нужен! И пока Калли...

Она запнулась, посмотрела на Калли.

- Но ты тоже знал! - воскликнула она. - Откуда?

- Наверное, подсмотрел портрет в медальоне Доука, - проворчал Вил, не поднимая головы и продолжая накладывать повязку; без куртки и рубашки Доук казался таким слабым и худым!

- Нет, я не подсматривал, - Калли покачал головой. - Доук похож на тебя, Алия. Этого просто нельзя не заметить. Может, кто-нибудь другой и не заметил бы, но только не я. И у него походка как у Амоса. А как только я предположил это, обнаружилась еще сотня мелких деталей.

Он повернулся к Вилу.

- Знаешь, когда я убедился окончательно? Когда Доук балансировал на скользких направляющих рельсах, и когда он заставил правление принять вас двоих в число участников побега. Амос сделал бы это именно так - точка в точку.

- Ну, сойдет, - сказал Вил, кончив бинтовать. - Лис, отнеси его на нижний этаж, узнай в справочном, где ближайшая больница...

Но едва Листром нагнулся, чтобы взять Доука, который так и не пришел в сознание, на руки, как возле двери послышался шум, в зал ворвался запыхавшийся курьер.

- Молдоги... адмирал Рун! - выдохнул он. - Он уже в лифте... с двумя братьями...

- Быстро! - приказал Калли Листрому. - Переодень несколько человек в форму полиции... Доука вынеси через боковую дверь, она ведет в личный кабинет Амоса. Амос, покажи Лису, куда идти. Амос, да возьми же себя в руки наконец - Доука поставят на ноги, можешь не сомневаться! Все остальные - выметайтесь отсюда и как можно скорее! Нет, только не ты, Алия, и Вил, мне нужна будет твоя помощь.

- Какая от меня польза, если нет Доука? - проворчал Вил.

Листром и Брайт выводили людей из зала через кабинет Амоса.

- Ты должен иметь полную триаду, чтобы вести переговоры с триадой Руна, - сказал Вил. - И я уверен, Рун уже имеет точное описание нашей внешности. Кто займет кресло Доука?

- Алия, - лаконично ответил Калли.

Он схватил испачканную кровью рубашку Доука, швырнул ее в угол, за кресло, потом вытащил полотенце, которое было повязано вокруг его талии под свитером, сунул его Алии.

- Вот, прикрой голову.

Алия сначала смотрела на него, не понимая, потом быстро взяла полотенце.

- Зачем? - Вил удивленно переводил взгляд с Калли на девушку.

- Калли ведь сказал! - нетерпеливо воскликнула Алия. - Мы с Доуком похожи!

Углом полотенца она принялась энергично стирать с лица косметику.

- Вил, передайте мне куртку Доука! Зеркало, жалко, зеркала нет... Вот! Теперь я повяжу полотенце на голову, чтобы не было видно моих волос...

Она сложила полотенце треугольником, одной рукой подняла волосы, другой обвязала полотенце вокруг головы, туго затянув концы.

- Вот! - сказала она. - Ну, как я выгляжу?

Она была одного роста с Доуком, и куртка пришлась ей впору. Косынка придавала ей несколько пиратский вид, но она в самом деле была очень похожа на своего брата по отцу.

- Чудесно! - сказал Калли. - Теперь занимаем места за столом, быстрее!

Троица едва успела сесть в кресла, когда появились пограничники-штурмовики в кое-как натянутых мундирах Все мирной полиции, с пистолетами на боку и поспешно заняли места по обе стороны входа. Несколько секунд спустя в проеме показались три молдога в своих обычных длинных балахонах. Они направились к столу, за которым с торжественным видом восседали Калли, Вил и Алия.

Балахоны молдогов, почти доходивших до пола, создавали впечатление, что послы не идут, а плывут, скользят над полом. Тот, что шел в середине триады, был выше остальных - он почти не уступал ростом Калли. В нем чувствовалась какая-то жесткость, неуступчивость.

Его обычный рост, внутренняя напряженность - все это Калли заметил еще во время визита адмирала на плавучую тюрьму, когда Калли, вместе с остальными, совершил побег. Теперь, снова увидев адмирала, Калли ощутил возвращение чувства сопереживания, невидимой эмоциональной связи между ними. Узнав Руна, Калли заметил небольшие различия между ним и младшими братьями. Щеки у Руна более впалые, морщинки под глазами резче, и кожа, обтягивавшая череп, казалась почти прозрачной.