Эрик Рассел - Течение Алкиона. Антология британской фантастики

— Зло за зло. Это был бы наилучший выход… огорчительный, но не разрушительный. Денебы ничего не узнали бы.

— Они никогда не станут более сообразительными, чем сейчас.

— Возможно, — согласилась она. — Но ты посеял семена запрещенной мудрости. Рано или поздно ты будешь вынужден вырвать их с корнем.

— Это что, женская интуиция? — Улыбка тронула его губы. — Мэвис придерживается того же мнения.

— И она права.

— Когда придет время, семена можно будет очистить, не так ли? Ты ведь хорошо это знаешь.

— Конечно. Когда ты будешь готов, я буду вместе с тобой. Куда отправишься ты, туда и я. Однако твое нынешнее вмешательство было некстати и очень опасным.

— Иногда необходимо рисковать. Война уже окончилась. Теоретически человечество сейчас имеет все возможности, чтобы сконцентрироваться на достижении отдаленных целей.

— А почему «теоретически»?

Его лицо стало серьезным:

— Есть небольшая вероятность, что они упустят эту возможность и втянутся в другой конфликт.

— Понимаю, — сказала Лайна и отошла к окну. — Дэвид, если еще возникнет подобный случай, ты опять вмешаешься?

— Нет. Гарантирую, что нет. Новая война будет направлена против нам подобных или тех, кто считает себя таковыми. Поэтому для меня там места нет. Я буду уничтожен без предупреждения.

Подойдя к ней, он обнял ее за талию и сказал:

— Возможно, они и с тобой так же будут обращаться. Тебя это волнует?

— Вовсе нет! Это ведь еще неизвестно.

— Во всяком случае, надеюсь, что этого не произойдет. — И неожиданно, переменив тему: — А когда ты купишь селезня?

— Селезня?

— Для того озера, которое ты собираешься соорудить, — сказал он, указав на котлован. И не ожидая ответа, спросил: — Что случилось?

— В пятницу вечером я вернулась из города. Когда я открывала дверь, то почувствовала что-то неладное в замке.

— И что это было?

— Маленькая сфера с бусинку и белой точкой на ней. Она была так установлена, что ключ, вставляемый в замок, непременно касался белой точки. Поэтому я при помощи телекинеза извлекла сферу и бросила на белую точку камешек. Весь дом закачался.

— Какой-то «микроинженер», который выполнил рискованную работу, — невозмутимо прокомментировал Рейвен. — Если бы эта акция дала запланированный результат, наверняка самой удивленной оказалась бы ты, не так ли?

— Возможно, еще один человек, — поправила она. — Ты!

Эта ночь была очень ясной, все небо было усеяно звездами. Невооруженным глазом были видны кратеры на Луне. От горизонта до горизонта небо напоминало бархатный занавес, усыпанный алмазами. Рейвен сидел, а вернее, лежал, в шезлонге, закрыв глаза, время от времени вновь их открывая и глядя на эту потрясающей красоты картину. Рядом, в таком же кресле, лежала Лайна и занималась тем же.

Днем они также занимались этим, но периодически и не с такой концентрацией, больше обращая внимание на этот мир, а не на другие. Каждый мешал одиночеству другого. Кроме того, каждый по-разному оценивал «увиденное» и «услышанное».

На Земле и далеко-далеко за ее пределами всегда происходили тысячи разных событий. И никогда они не повторялись. Это была задача вечного наблюдателя за действиями врага. Многие участвовали в этой работе, всегда готовые в нужный момент поднять тревогу. Чарлз и Мэвис — на Венере, Хорст и Карина — на Марсе и многие тысячи других пар на других мирах.

Подумав о Марсе, Дэвид заметил розовый луч в нижней части небосклона и позвал:

«Хорст! Хорст!»

Через некоторое время пришел ответ, приглушенный атмосферой Земли.

«Знаешь, что сейчас делают твои повстанцы?»

«Большая часть поглощена дискуссией друг с другом, Дэвид. Разбились на несколько групп. Одни хотят продолжать войну против Земли, другие возмущаются предательством Венеры и хотят отомстить ей. Еще одна группа настроена очень агрессивно против мутантов. Однако большинство недовольно всем и готово прервать все связи».

«В таком случае они переживают период хронической нерешительности?»

«Примерно это состояние!»

«Спасибо, Хорст. Привет Карине».

Затем он переключился на другое направление:

«Чарлз! Чарлз!»

На этот раз ответ пришел быстрее и был более живым.

«Да, Дэвид?»

«Есть что-нибудь новенькое?»

«Вчера Торстерн отправился на Землю».

«А по какой причине?»

«Не знаю, но могу представить. Он надеется извлечь из всего этого какую-то выгоду».

«Это очевидно. Ладно, я прослежу за ним, когда он сюда прибудет. Потом я тебе расскажу, что смогу узнать».

«Сделай это, не забудь. Ты уже знаешь о Волленкоте?»

«Да, знаю. Ничего хорошего».

«Это плохо, — ответил Чарлз. — Волленкот мог быть где-нибудь спрятан и оставлен умирать медленной смертью. К счастью, так не случилось, но это чистое везение. — На какое-то мгновение он замолчал, а затем продолжил: — А здесь, похоже, организация распадается, но ее ядро сохранено и может быть восстановлено в любой момент. Пока мне рано успокаиваться».

«И я знаю почему».

«И почему же?»

«Мэвис не устает тебе напоминать, что ты ошибся».

«Точно, — грустно согласился Чарлз. — Мы договорились о том, что мы не договоримся».

«Мы тоже. Если судить обо мне по ее мнению, то я представляю собой что-то вроде молодого преступника».

«Но если главный наш секрет находится под надежной защитой, то почему наши женщины так нервничают?»

«Потому, парень, что они смотрят на эти миры по-женски, вернее, по-матерински. И когда мы с тобой летим черт знает куда, они ужасно нервничают и терпеть этого не могут».

«Пожалуй, ты прав. — Неожиданно Чарлз спросил с известной долей сарказма: — Слушай, а тебе-то откуда все это известно?»

«Ну, у меня все-таки есть воображение! — ответил Дэвид. — Ладно, пока, Чарлз!»

В ответ пришел слабо различимый сигнал. Дэвид посмотрел на Лайну. Она сидела в своем кресле, с закрытыми глазами и с лицом, обращенным к звездам. Некоторое время он с нежностью наблюдал за ней, причем эта нежность не имела ничего общего с обычными земными чувствами.

Она не осознавала, что за ней наблюдают. Ее мысли находились где-то далеко, в другом месте космического пространства. Рейвен последовал ее примеру, прислушиваясь к звездным посланиям, ослабленным расстоянием и земной атмосферой.

«Они патрулируют все пространство вокруг Блуфайра, этого гиганта в стадии перехода в газообразное состояние Двадцать черных кораблей типа эсминца…»

«…к сожалению, полное отсутствие точек соприкосновения сделало невозможным общение с этими бродягами. Мы даже не можем дать им сигнал, что хотим с ними поговорить, а уж тем более предупредить их. Если денебы прибудут и начнут враждебно к ним относиться, то мы будем вынуждены принять соответствующие меры…»