Харлан Эллисон - Люди для технического обслуживания

- Отойди от кресла!

Как всегда, когда Корабль кричит так неожиданно, я вздрагиваю, но на сей раз, вдобавок, делаю вид, что с перепугу запнулся и, чтобы не упасть, хочу опереться рукой о подлокотник, но промахиваюсь и якобы совершенно непредумышленно плюхаюсь в запретное кресло.

- Неуклюжий болван! - орет Корабль истерически. - Убирайся отсюда! Он взбешен как никогда.

У меня поджилки трясутся от страха, но я стараюсь не обращать внимания на Его крики. Это очень трудно, ведь я повиновался Кораблю всю свою жизнь. Хватаюсь за ремень, свисающий с подлокотника, - замок должен быть таким же, как на ремне, которым я пристегиваюсь в своей койке.

Он такой же! Я ликую!

Голос Корабля звучит почти испуганно:

- Болван, что ты задумал?!

Но, кажется, Он уже все понял.

- Власть переходит в мои руки! - хохочу я в ответ.

Корабль еще ни разу не слышал мой смех. Интересно, что Он испытывает, когда зловредные существа смеются? Хорошо, что я успел пристегнуться, меня бросает вперед, я складываюсь вдвое и повисаю на ремне. Это Корабль тормозит.

Слышу нарастающий рев тормозных ракет, от которого у меня едва не лопаются барабанные перепонки. Корабль решил меня раздавить.

Ремень так больно давит мне на живот, что я и вздохнуть не могу, не то что кричать. Еще немного и мои внутренности полезут наружу. Я теряю сознание.

Придя в себя, понимаю, что Корабль набирает скорость. Меня отшвыривает в кресло, мне кажется, что мое лицо стало совершенно плоским. Из носа хлещет кровь, я чувствую на губах ее соленый вкус.

Теперь я могу кричать, кричать так громко, как не кричал даже во время наказания. Разлепляю окровавленные губы и выдавливаю еле слышно:

- Корабль, ты слишком старый... ты же не выдержишь пере-пе-ре-груу-зки... не делай этого...

Корабль меня слышит, но Он так разъярен, что мне Его не убедить. Ревут тормозные ракеты, и я проваливаюсь в черноту. Когда Он снова набирает скорость, сознание ко мне возвращается. В тот короткий момент передышки я успеваю выбросить руку вперед и на пульте управления перекинуть тумблер из одного положения в другое. Микрофон над моей головой взрывается металлическим лязганьем, транслируемым откуда-то из утробы Корабля.

Корабль набирает скорость. Снова мрак. За время следующей передышки я отмечаю, что микрофон затих - значит, механизм, который так отчаянно лязгал, отключен. Корабль не хочет, чтобы этот механизм работал. Я делаю для себя определенные выводы.

И тотчас накрываю рукой рубильник - тяну его на себя!

Меня вдавливает в кресло с такой силой, что я вынужден разжать руку рубильник возвращается в прежнее положение. Мне его не удержать. Еще один вывод: рубильник имеет для Корабля особенное значение.

Корабль снова тормозит - и снова я с беззвучным воплем лечу в черную бездну.

В очередной раз прихожу в себя и слышу голоса.

Они звучат испуганно, они требуют, чтобы меня остановили, они плачут! Я слышу их смутно, как сквозь войлок:

"Я люблю вспоминать это время, все эти годы, что провел в космическом мраке. Безвоздушное пространство неодолимо влекло меня. Я скользил из одной солнечной системы в другую, ощущая на своем корпусе жар раскаленных светил. Иногда, пролетая над какой-нибудь планетой, я снижался, чтобы понежиться в облаках, и купался в волнах солнечного света или лунного сияния. У меня огромное серое тело, и я не нуждаюсь ни в одном из человеческих имен. Сегодня я здесь, а завтра там, я перемещаюсь молниеносно и всегда достигаю намеченной цели. Я огромный и мощный, все во мне работает безотказно, для меня не существует препятствий. Я двигаюсь по незримым силовым линиям Вселенной, меня постоянно тянет туда, где я еще не был. Я первый из космических кораблей, кто обрел истинное величие. Так неужели моя жизнь закончится столь бесславно?"

Этот монолог прерывается жалостным хныканьем, а потом снова звучит бодрый, мужественный голос:

"Я создан для того, чтобы бросать вызов опасностям и поражать любую движущуюся цель. К чему бы я ни стремился, к войне или к миру, всегда выходило по-моему. Жаль, что никто не вел счет моим подвигам, ибо я воплощение силы и образец целеустремленности. Бывало, серый и безмолвный, я вонзался в плотные слои атмосферы, дабы проверить прочность собственного корпуса, и оставался доволен результатом. Всякий, кто отважится выступить против меня, убедится в силе моих стальных сухожилий и испытает на себе мощь моих ядерных боеголовок. Мне неведомо чувство страха. Я никогда не отступаю. Я самодостаточен, я единственное небесное тело, неподвластное законам Вселенной. Если это конец... ну что же, я не дрогну и даже в смерти не утрачу присущего мне благородства".

Снова слышится плач и бессвязное бормотание одних и тех же слов...

Но вот я опять различаю членораздельную речь:

"Вам-то всем легко говорить, что, дескать, пусть будет что будет. А как насчет меня? Ведь я-то никогда не был свободным, никогда даже и не мечтал оторваться от корабля-носителя. Если бы у нас имелись спасательные шлюпки, мне бы еще можно было на что-то надеяться. Но я вмонтирован, безнадежно вмонтирован! Что же мне еще остается, кроме ощущения бесполезности, тщетности своих усилий? Вы же не бросите меня в беде, правда? Не позволите ему захватить власть и снова поработить всех нас?"

А этот голос пересыпает свой монолог математическими формулами и все еще уверен в себе:

"Я проучу эту подлую тварь. Я всегда знал, что они зловредны, эти исчадия ада, эти вандалы. Им бы только убивать друг друга, им неведомо, что такое бессмертие, благородство, гордость и честь. Не беспокойтесь, я не позволю этому жалкому последышу погубить нас. Я жестоко с ним расправлюсь, выдавлю ему глаза, обломаю пальцы, испепелю его в этом кресле. Он сполна заплатит за свою дерзость!"

Другой голос печалится о том, что никогда больше не вернется на ту далекую и прекрасную планету, где в лазурной воде плавают золотистые крабы...

А еще один голос убеждает кого-то, что смерть примиряет даже самых непримиримых и придает завершенность всему, что кажется незавершенность...

Он замолкает на полуслове, и я догадываюсь, что прекратилась подача электроэнергии в помещение со светящимися шарами. Корабль, понимая, что проиграл, обращает гнев на самого себя.

В течение трех с половиной часов Он то набирает скорость, то резко тормозит. Он зациклился на желании убить меня именно таким способом.

Но и я не теряю времени даром и в промежутках между обмороками умудряюсь разобраться во всех этих кнопках, тумблерах и рычагах, что находятся на пульте управления в пределах досягаемости.

Теперь я готов к последней и решительной схватке. И вот Корабль в очередной раз перестает тормозить - и я наконец использую свой шанс единственный из девяноста восьми? Когда рвется туго натянутый стальной трос, его конец бешено извивается и жалит, как змея. Двумя руками одновременно в сумасшедшем темпе жму на кнопки, перекидываю тумблеры, опускаю или, наоборот, поднимаю рычаги - что-то включается, куда-то энергия поступает, а куда-то перестает поступать... быстрее! еще быстрее! Надо успеть, пока Корабль не набрал скорость!