Говард Уолдроп - Позвать по имени

Где точка ветвления?

Мы влипли в историю, как насекомые в янтарь, и смола вокруг меня начинает густеть.

Кто я такой, чтобы идти против смолы Времени?

Психиатр попросил меня записать как можно больше и вспомнить все, что я смогу, все, что придет в голову, - президентов, автомобили, войны, события культуры. Он хочет прочесть это заранее и зарезервировал для нашей следующей встречи, в пятницу, целых два часа.

Как легко догадаться, меня эта перспектива не слишком вдохновляет.

Навестить меня приехала моя вторая дочь, Селин. Как я только ни старался, буквально из кожи вон лез, а она все равно взяла и стала христианкой.

Она следит за мной, как ястреб. Мы никогда не были так же близки с ней, как с Морин; она дочь своей матери.

- Как ты себя чувствуешь?

- Просто замечательно, - ответил я, - при прочих равных.

- Каких еще равных? - Глаза у нее зеленые-презеленые, точно как у матери.

- Если ты не возражаешь, я что-то устал отвечать на вопросы. Или задавать их.

- Поосторожней бы ты с этими своими инструментами.

- Дело не в электроинструментах и не в ударе током, - сказал я. - Не знаю, что тебе говорила Мо, но последние несколько дней мне было очень не по себе.

- Послушай, пап, - сказала она, - не знаю, что там за проблемы, но мы тебя обязательно вытащим.

- Чтобы меня вытащить, надо запустить две тысячи лет на обратную перемотку.

- Что?

- Ничего. Просто я устал. И мне надо в хозяйственный магазин, купить выключатель для пилы, пока я не спалил тут все дотла, или не вызвал Третью мировую войну, или еще чего похуже. Наверняка тут должны быть хозяйственные магазины, иначе откуда у меня электроинструмент.

Она посмотрела на меня так, будто я отрастил щупальца.

- Шучу, шучу, - сказал я. - Расслабься, Селин. Я твой старый усталый отец, только и всего. Когда-нибудь освою тут все ходы и выходы и буду как огурчик.

Совершенно никакой реакции.

- Это ирония, - сказал я. - Я же всегда славился своим чувством юмора. Помнишь?

- Н-ну, да. Типа того.

- Здорово! - сказал я. - Поехали съедим по гамбургеру в "Макдональдсе".

- Где?

- То есть в "Бургер-кинге", - поправился я. Помню, видел один по пути из библиотеки.

- Хорошо, поехали, - сказала она. - Только давай поведу я.

В этом доме я жил двадцать шесть лет. Родился я в доме через дорогу. В пятьдесят седьмом году здесь жил мой друг Джино Баллантони, и я бывал тут чуть ли не каждый день в течение четырех лет, пока отца Джино с его самолетной работой не перевели в Калифорнию. Я всегда хотел этот дом - и, демобилизовавшись, приобрел его, по биллю о льготах военнослужащим.

Я наизусть знаю все его щелчки и скрипы, все звуки, которые он производит в любое время дня и ночи, на ощупь помню единственный во всем доме незашкуренный подтек краски - с внутренней стороны дверного косяка бывшей комнаты Мо, потом она стала Селининой. Один выключатель установлен вверх ногами, я так и не собрался его переставить. Гараж я переделывал сам, теперь там гостиная.

Обожаю этот дом. Что бы ни случилось, я бы все равно жил здесь.

Я говорю себе: история изменилась не настолько, чтобы на этом месте был пустырь или многоэтажка. Что ж, хоть какая-то опора.

С внутренней стороны ветрового стекла машины я заметил дополнительную наклейку. Похоже, в нашем штате тоже ввели тест на токсичность выхлопных газов. Надо будет посмотреть в телефонной книге, к кому обращаться, а то срок истекает уже в конце месяца.

И к тому же, когда по телевизору показывают новости из Нью-Йорка, башни Всемирного торгового центра как стояли, так и стоят [Значит, действие происходит все же после 11 сентября 2001 г., т. е. налицо противоречие с пунктом о дне рождения экс-президента Кеннеди (см. выше). Вывод: скорее всего, пожарный Билли ошибся, и Дж. Ф. К. отмечал 85-й, а не 84-й день рождения; тогда действие происходит в начале июня 2002 г. С другой стороны, если разночтение насчет Джоди Фостер (см. выше) не просто шутка, это значит, что базовый мир героя рассказа не вполне тождествен нашему, т. е. атака на ВТЦ могла произойти в нем и какого-нибудь другого числа.].

С прошлым осторожность не помешает.

Психиатр позвонил спросить, не возражаю ли я, если на завтрашнем двойном сеансе поприсутствует - он понимает, что еще рано, но случай особый - старый альма-патер из его родной альма-матер. Тот направлялся на большую психиатрическую сходку в столице штата и специально прилетал на день раньше, посмотреть своего любимого ученика в действии. Я обзваниваю всех, кому назначил на завтра, сказал мой доктор. Старик будет нем как рыба, тише воды, ниже травы.

- Ну, на фоне всех моих прочих геморроев одним больше, одним меньше…

Он меня поблагодарил.

И тут я понял: хватит. Иначе конца-края этому не будет. Это не то, от чего я мог бы с помощью терапевта излечиться, вроде энуреза, агорафобии или склонности к каннибализму. Это будет продолжаться до самой моей смерти.

Ну и ладно, подумал я. Достанем-ка старую добрую бритву Оккама и рассечем несколько гордиевых узлов. По крайней мере отчасти, как некогда говорили логики.

Я отправился в мастерскую, где, по общему мнению, все и началось.

Я замкнул рубильник снаружи. Зашел внутрь. На этот раз притворил дверь. Взялся за пилу и включил…

Поднявшись с пола, я распахнул дверь и вышел во двор. Уже начинало смеркаться, значит, я потерял сознание на час или около того.

Я разомкнул рубильник, вошел в дом через заднюю дверь и, миновав подсобку, по коридору прошагал в гостиную, к книжному шкафу. Достал четырнадцатый том энциклопедии, раскрыл его.

Никсон Ричард Милхаус, говорилось там, (1913-1994). Хорошая длинная статья.

С кухни донесся шум. Хлопнула крышка духовки.

- Чем ты занимался? - спросили оттуда.

- У ленточной пилы коротнул выключатель, надо будет его поменять, - ответил я и завернул за угол.

Там была моя жена Сьюзен. Чуть старше, чуть потолще, чем я ее помнил. Но все равно хороша.

- Ну-ка повернись к свету, хочу тебя рассмотреть, - сказал я.

- Мы же ссорились, прежде чем ты ушел, помнишь?

- Что бы там ни было, я был не прав, - ответил я. - А ты права. Пускай будет по-твоему.

- Ты хоть помнишь, о чем мы спорили?

- Нет, - сказал я. - Да какая разница. Личные проблемы гроша ломаного не стоят рядом с…

- Кончай мне тут "Касабланку" ["Касабланка" (1942) - знаменитая драма Майкла Кертиса, в фильме снимались Хамфри Богарт, Ингрид Бергман, Пол Хенрейд, Клод Рэйнс, Конрад Вейдт, Сидни Гринстрит, Питер Лорр.] разводить, - сказала Сьюзен. - Джоди и Сьюзи-Кью хотят в следующую субботу привезти детей и отметить у нас день рождения крошки Эдди. Ты хотел, чтобы здесь все было тихо-мирно, а день рождения от метить где-нибудь на выезде. Об этом мы и спорили.