Виктор Гончаров - Межпланетный путешественник

— Я верю в них, — отвечал вез, — и могу доказать математически… Но если вы сомневаетесь, пожалуйста, воспользуйтесь моей машиной и проверьте… Вы ничем не будете рисковать при условии, если не станете искать своих двойников на планетах, носящих одинаковые названия с Землей и Луной…

— А чем бы я рисковал в противном случае?

— Если вы очень впечатлительны, то можете сойти с ума.

— Я мало впечатлителен, — сказал Андрей, хотя сам не знал, как определяют везы границы нормальной впечатлительности.

— Тогда вы ничем не рискуете…

Андрей глубоко задумался. С одной стороны его сильно прельщало пуститься в оригинальное путешествие, чтобы узнать будущее Земли и, кстати, свое собственное; с другой — могло случиться, что все эти "комбинации" окажутся… комбинацией из трех пальцев, т. е. что старикашка выжил из ума, и никаких планет-двойников не существует. Также возможно, что его психо-машина совсем не приспособлена для умопомрачительных по длине межпланетных расстояний. Тогда… тогда, как только аккумуляторы разрядятся не во-время, Андрей станет вечно носиться по океану эфира, пока какая-нибудь планета или солнце не притянет к себе его насквозь промерзший труп[1].

— Как же я буду искать планеты-двойники? — вдруг сообразил он.

Айрани, с лукавой усмешкой следивший за течением его мыслей, живо откликнулся:

— О… очень просто! Я дам вам карту, на которой все высчитано и размечено…

— Покажите…

Старик полетел в потайную комнату, открыл там хитро заделанный в стене шкап и вытащил из него двухаршинную квадратную карту неба, состоящую из двух полушарий. Карта была густо усеяна звездами. В разных местах ее, но приблизительно по одному направлению, стояли отметки крестиками.

Айрани, указав на ближайший к центру крестик и светлую точку около него, сказал:

— Это первая Земля-двойник вашей, но опередившая ее на пять лет в своей жизни. Она довольно хорошо видна в мой телескоп, хотя отстоит от нас на 30 миллиардов верст… Дальше идут отметки уже над планетами невидимыми от нас, но местоположение их я точно определил. Вот этот крестик указывает местонахождение Земли, ушедшей вперед от вашей на сто лет. Этот — на 500.000 лет, и последний, самый дальний — на целые 3.000.000 лет.

Андрей получил детальнейшие указания, как брать верное направление, как лавировать между небесными телами, могущими попадаться на длинном пути, где заряжать психо-машину и пр… и пр… И еще одно строгое предупреждение: ни в коем случае не вмешиваться в жизнь планет-двойников.

Старик-вез был твердо убежден, что его открытие будет проверено молодым и отважным существом с соседней планеты, поэтому он горячо и долго растолковывал ему самые мельчайшие подробности путешествия.

— А вы со мной поедете? — спросил Андрей.

— Боюсь, что не выдержу, — огорченно ответил старик, — мой жизненный путь кончается…

Перед тем как отправиться спать, Айрани указал Андрею рычаг, открывающий потолок комнаты и соответствующее место в матовом своде над луной.

— Отсюда вы начнете свое путешествие… — закончил он.

Андрей опять призадумался.

Погасло солнце. Уже не из искусственных, а самое настоящее, — то, что дает жизнь всему. Наступила длинная лунная ночь. Все живое замерло в глубоком сне, кроме наших приятелей, продолжавших вести земной образ жизни.

Андрей еще ничего не решил, хотя прошло двое земных суток. Когда он предложил Никодиму следовать с ним, тот в самых решительных выражениях не только отказался, но и выругал друга вместе с везом:

— Ты с ума сошел! — Доверяться бредням выжившего из ума старика?!.

— Значит, не поедешь?

— Нет.

— Ну, и чорт с тобой! Я один поеду…

Никодим уговаривал, доказывал, ругался, выходил из себя, наконец охрип и махнул рукой:

— У тебя, братишка, не все дома!..

Долго бродил Андрей по безлюдным улицам гигантского города, резал на атомо-аппарате безмолвное пространство под матовым сводом и все с одним вопросом:

— Ехать или не ехать?

"Предположим, я полечу, — рассуждал он. — Неужели заряда психо-энергии не хватит даже до первого двойника планеты? Должно хватить. Сам Никодим поражался необыкновенной мощности аккумуляторов… Тогда — чего я медлю? Пускай никакой жизни, похожей на нашу, на первой, отмеченной везом Земле не окажется… Вернусь обратно и выругаю старика!"

— А если на обратный полет не останется запаса психо-энергии? — закрался новый вопрос, от которого похолодело внутри.

С этим вопросом он снова обратился к Никодиму.

— Знаешь, друг, — вместо ответа выпалил тот, — ты стал маниаком!..

— Это что за птица? — удивился Андрей, оглядывал себя в зеркале.

— Человек, до болезненности одержимый одной идеей…

— Значит, я маниак и есть, — охотно согласился Андрей, — а ты все-таки ответь мне на мой вопрос.

Никодим не мог сказать ничего определенного.

— А как бы моем месте поступил бы маниак? — поинтересовался Андрей.

— Он, брат, поступил бы… в сумасшедший дом… — обозлился приятель.

— Дурак! — кинул Андрей и, не сказав больше ни слова, решил ехать.

Прокравшись через спальню веза в потайную комнату, быстро приготовился к грандиозному путешествию: осмотрел внимательно "сигару", проверил аккумуляторы, пустил аппараты, согревающие машину, и приборы, вырабатывающие воздух, и дернул за рычаг, скрытый в стенном шкапу… Заскрипел в петлях потолок комнаты.

Сердце отважного путешественника слегка замирало.

— Трусишь? — спросил он себя и откровенно признался:

— Жутковато, брат, ничего не поделаешь…

На всякий случай захватил с собой два небезовских ружья — палочки с парализующими фиолетовыми лучами; потом зажег внутри сигары лампочку — стеклянное солнце, наполнил машину сжатым воздухом, как учил вез, чтобы подготовить легкие к более густой атмосфере первой планеты-двойника, и сел в кресло под рупор.

Машина, строго послушная мысли, легко нырнула в отверстие потолка.

Одна штора в своде искусственного неба тоже оказалась поднятой.

Вспомнив еще раз указания старика Айрани, в особенности его странные предупреждения: не отыскивать своих двойников и не вмешиваться в жизнь планет, Андрей, усмехнувшись, взял по космическому компасу[2] направление и смело ринулся в черную звездную бездну навстречу будущему.

Глава III

НА ЗЕМЛЕ № 2

Весь нос сигары состоял из базитированного, прозрачного стекла, и Андрей мог свободно наблюдать за дорогой.