Виктор Сапарин - Железное сердце

- Вы мне уже говорили, что будет тогда, - едва слышно сказал Петров.

И Крашке снова улыбнулся.

... С волнением смотрел заключенный на свое детище. В мастерской были аккуратно расставлены станки и разложены инструменты. Петров был предоставлен самому себе. Только два эсэсовца, один из которых расположился у порога, а другой стоял рядом, не спускали с него глаз.

Изобретатель взял в руки причудливой формы надульник-конус с цилиндрической приставкой в виде короткого отрезка ствола. Благодаря, такой форме пламя выстрела не было видно никому кроме того, кто находился прямо против дула. Но этот человек не долго хранил тайну местопребывания снайпера-автомата: в следующее мгновение он получал пулю в сердце.

Пламегаситель не пострадал. Невредимым оказался и механизм, автоматически переставляющий прицел в зависимости от расстояния до цели. Вот и звукоулавливатель, который не только поворачивался в сторону бьющегося сердца, но и определял расстояние до него.

Но не в этом было главное. Самую существенную часть автомата представлял механизм настройки. Пожалуй, он пострадал больше всего. Но как могло случиться, что уцелел звукофильтр - самая важная часть механизма тонкой настройки, душа всего изобретения? Петров отлично помнил, что патрон самоликвидатора он вложил как раз под этой маленькой деталькой - маленькой, но наиболее ответственной. Он вспомнил тот ужас, который охватил его, когда он увидел эту детальку в руках майора Крашке, там, в его кабинете - и липкий пот опять проступил на его лице. Он тогда же сразу понял, что взрыв самоликвидатора не уничтожил звукофильтр, а имея этот крошечный приборчик, любой мало-мальски толковый конструктор, работающий в этой области, без особого труда воспроизведет весь аппарат. Ведь вся новизна изобретения заключалась именно в этом приборчике, выделявшем из пестрого многоголосого шума, собранного звукоулавливателем, тихие ритмические шумы человеческого сердца.

Петров еще раз окинул взором все сохранившиеся детали. В общем, все оказалось в целости, за исключением некоторых второстепенных частей. И только хаос и разор в конструкции, которая при взрыве распалась на отдельные детали, создавали впечатление, что автомат безнадежно испорчен. Но это впечатление могло обмануть лишь непосвященного. Ведь специалисту достаточно другой раз и невинного на вид осколка, чтобы понять идею и восстановить всю деталь. Так ученые-палеонтологи по обломку кости часто воссоздают общий вид давно вымершего животного. А здесь налицо самое важное.

Петров попытался припомнить, как все это произошло.

Он заправил четвертую - последнюю - ленту с патронами и заложил самоликвидатор, - это он помнил совершенно отчетливо. Затем пополз к окопчику, который был вырыт в двух шагах от аппарата, в заднем, безопасном секторе. В этот миг и ударил контузивший его снаряд, и он потерял сознание. Неужели сотрясение от снаряда сдвинуло самоликвидатор настолько, что звукофильтр оказался только выброшенным при взрыве, но неповрежденным?

Как бы то ни было, а он не имеет права умереть, не уничтожив свое изобретение. И без намеков коменданта он не сомневался в исходе своей судьбы. Еще в тот момент, когда сознание вернулось к нему и он увидел себя лежащим на груде полусгнившей соломы - так называемый немецкий госпиталь для военнопленных помещался в бывшей конюшне, он твердо решил не говорить ничего. И он не отступал от своего решения, - пока не увидел эту маленькую детальку автоснайпера в руках майора Крашке и не понял, что умереть, не уничтожив ее, было бы тягчайшим преступлением.

Петров придвинулся к груде обломков и начал разыскивать среди них то, ради чего он отсрочил свою казнь. Вот, наконец, и она. Петров взял ее - и вдруг почувствовал на себе пристальный взгляд. Он поднял голову. Перед ним стоял комендант, незаметно вошедший в мастерскую.

- Ну, как успехи? - спросил Крашке, любезно осклабясь. Но взгляд коменданта был устремлен не на заключенного, а на деталь, которую тот вертел в руках. Приход коменданта был как нельзя более некстати.

- Что это у вас в руке? - спросил Крашке.

- Это? Так, обломок, - и Петров бросил деталь в кучу.

- С этими обломками надо обращаться аккуратнее, - наставительно произнес комендант. - Мне непонятно ваше пренебрежение к этой вещи. Это - самый крупный осколок того механизма, который уничтожен самоликвидатором. Нужно беречь каждую пылинку, а этот даже, пожалуй, храните отдельно.

И комендант, взяв из кучи звукофильтр, аккуратно положил его в вынутую из кармана кожаную коробочку, обитую внутри бархатом, - должно быть, футляр от какой-нибудь драгоценности - и защелкнул крышку.

- Вот теперь будет в сохранности, - сказал он.

Крашке положил коробочку на верстак, но, немного подумав, протянул руку, чтобы снова взять ее. Видимо, он решил унести эту деталь с собой.

Но пальцы коменданта судорожно отдернулись. Схватив увесистый слесарный молоток, Петров с силой, которую трудно было даже от него ожидать, обрушил молоток на деталь, стремясь уничтожить ее вместе с коробочкой, в которой она ,была заключена. Эсэсовец успел схватить заключенного за кисть, но размах был так силен что молоток описал до конца свою траекторию.

- В карцер, - прохрипел Крашке. - А это все убрать до комиссии.

Комендант, наконец, понял причину странной уступчивости русского.

... Главным в комиссии, повидимому, был этот полный немец. Он оказался инженером.

- Отто Леман, - отрекомендовался он, когда Петрова привели из карьера. Вы, должно быть, слыхали. О, я пятнадцать лет работаю в области конструирования автоматического оружия. И столько же лет ломаю голову над снайпером-автоматом. Но... настройка, проклятая настройка! Это такая трудная вещь, что даже немецкая техническая мысль здесь бессильна... Любопытно, как у вас получилось, коллега?

Он болтал без умолку, пытаясь неожиданными вопросами выведать что-нибудь у русского изобретателя.

Петров смотрел себе под ноги и угрюмо молчал.

- Вы, я вижу, не очень разговорчивый, - обиделся Леман. - Ну, на этот-то вопрос вы мне, надеюсь, ответите? Что это такое?

Леман бережно вынул из кармана сплющенную кожаную коробочку. Видно, никто не раскрывал ее после памятной сцены в мастерской.

Леман осторожно раскрыл коробочку. На стол высыпалось несколько мельчайших осколков стекла. Но сама деталь, хотя и была измята, особенно не пострадала. Кожа и бархат смягчили удар, да и эсэсовец все же успел притормозить стремительный удар молотка.

Пленный упорно отказывался отвечать на вопросы и Леман в конце - концов приказал Петрова увести.

- Без него разберемся, - обратился Леман к коменданту, - деталь, которую ему не удалось уничтожить, говорит сама за себя.