Брайан Олдисс - Больше чем смерть: Сад времени. Неадертальская планета. На белой полосе

Она села, внезапно посуровев.

— Я не для того пришла, чтобы выслушивать истории о том, каким слабаком ты оказался. Все вы, мужчины, одинаковы — не одно, так другое не на месте!

— Вовсе мы не одинаковы! Но ладно, давай поговорим о чем-нибудь. Я ведь долгие месяцы ни с кем не говорю, не вижусь. Я замурован в этом безмолвии, как в стене. И дотронуться ни до чего нельзя… Знаешь, меня уже преследуют призраки. Конечно, надо бы вернуться назад в две тысячи девяностый, повидать мать; но стоит мне показаться в Институте… Ох, даже подумать мерзко.

— Слушай-ка, я вовсе не собираюсь распускать нюни с тобой за компанию.

За мгновение до этого Буш не чувствовал ничего, кроме любви к ней. Теперь же волна гнева захлестнула его с головой; он швырнул ей обратно раскиданную по песку одежду.

— Вот что, напяливай штаны и катись обратно к своему распрекрасному кавалеру. Какого дьявола пошла ты со мной, если была такого обо мне мнения?

А она будто не заметила его вспышки.

— Ну, я ошиблась. Сначала ты представлялся мне несколько другим… Но не волнуйся, я даже рада этой ошибке.

Буш вскочил, натягивая брюки, разъяренный на весь мир — но больше на себя. Он обернулся — и на гаснущем небе вычерти лея неподалеку силуэт Лэнни. Тот, завидев Буша, просигналил рукой остальным: «Эй, тут он!»

— Я тут, — подтвердил Буш. — Ну, что же вы там замешкались — в песке застряли? Подходите. — На самом деле он здорово перепугался: ведь, если ему повредят глаза или пальцы, он никогда не станет снова художником. Полицейские патрули здесь пока не додумались поставить. А их целая шайка, и они сделают с ним все, что пожелают. Но затем на память вдруг пришли слова: ведь Лэнни тоже был знаком страх. И он сделал несколько шагов вперед. Лэнни сжимал в кулаке какой-то инструмент, вроде гаечного ключа.

— Эй, Буш, я уже почти до тебя добрался! — крикнул он не совсем уверенно и оглянулся через плечо — где там сподвижники. Буш не стал дожидаться, пока противник решится атаковать, — наскочил, обхватил и тут же завладел инициативой. Это оказалось вовсе не трудно. Только Лэнни воздел свой гаечный ключ, как Буш ухватил его за запястье, свалил с ног, и оба покатились по земле. Наконец Бушу удалось так удачно пнуть противника, что тот сник и жестом заявил о капитуляции.

Буш поднялся; остальные храбрецы, числом четверо, уже стояли рядом.

— Ну, кто следующий? — подбоченился Буш. Такого желания никто не изъявил. Тогда он махнул рукой в сторону их поверженного предводителя: можете, мол, забрать.

«Молотки» вяло повиновались. Один из них бросил угрюмо:

— Ты первый начал. Мы вообще не собирались тебя трогать; но ведь Энн — девушка Лэнни, так?

Бойцовский дух мигом слетел с Буша. По-своему они были совершенно правы.

— Ну, я ушел, — объявил он. — А Лэнни пусть забирает свою девушку.

Пора было снова отправляться в Странствие; куда — неважно, только скорее отсюда, в другое время, другое пространство. Он быстро зашагал в обход холмов к палатке, время от времени оглядываясь: не преследуют ли? Немного погодя он услышал рев моторов, оглянулся и следил, как огоньки их фонарей уходили цепью вдаль. Леди-Тень возникла снова; он наблюдал за исчезавшими огоньками сквозь ее бесплотную оболочку. Она снова заняла свой пост; Буш теперь не сомневался, что она явилась из далекого будущего — далекого даже для него самого. В зрачках ее зажглись первые звезды.

Рядом послышался шорох — Энн таки не отстала.

— Что, не принял назад хлипкий кавалер?

— Да побудь ты самим собой хоть немного! Я хотела поговорить.

— О небо! — Он снова взял ее за руку и повел за собой через пески. Не сказав друг другу больше ни слова, они взобрались к палатке и нырнули вовнутрь.

II. Вверх по энтропическому склону

А когда он проснулся, ее уже не было.

Потом он долго лежал, уставившись в брезентовую палаточную крышу, и размышлял: стоило сожалеть или нет. Он остро нуждался в обществе, хотя оно его часто угнетало. Он стосковался без женщины, хотя ни с одной из них не бывал счастлив. Он жаждал бесед, хотя знал, что разговор есть признак неспособности к общению.

Он оделся, плеснул в лицо водой и выбрался наружу. Энн и след простыл. Впрочем, какой след можно здесь оставить?..

Солнце уже палило. Это вечное неутомимое горнило изливало потоки жара на землю, где еще не залегали угольные пласты и многого, многого пока еще не было… У Буша разболелась голова. Он остановился и, почесывая в затылке, стал прикидывать, с чего бы это: может, из-за треволнений вчерашнего дня или давления свободных ионов? Решил остановиться на последнем. Он, и те горе-мотоциклисты, да и все остальные Странники и не жили по-настоящему в этом незаселенном пространстве и времени. Да, они сюда прибывали, но их контакт с реальной, по-ту-сторону-барьерной девонийской эпохой происходил лишь на уровне экспериментов — через барьер. Человек покорил себе мимолетное время — похоже, это удалось-таки интеллектуалам из Венлюкова Института. Но поскольку это мимолетное время — не более чем тиканье часов, Вселенная оставалась совершенно безразличной к чванливым заявкам человека.

— …Так ты когда-нибудь сделаешь с меня группаж?

Буш обернулся. Энн стояла в нескольких шагах поодаль, выше по склону. То ли случилось что-то с его глазами, то ли со спектром, но ее силуэт показался ему необычно темным. Он не мог даже различить черт ее лица.

— А я решил было, что ты вернулась к друзьям.

Энн спустилась наконец и подошла ближе. Длинные волосы ее по-прежнему были неприбраны и лохматились, так что она еще больше напоминала озорного сорванца.

— Ты надеялся или боялся, что я вернулась к ним?

Буш хмуро на нее покосился. Человеческие отношения его утомляли; возможно, поэтому он и задержался так надолго в этой пустыне.

— Я все никак тебя не разгляжу, — щурился он. — Это все равно что смотреть сквозь две пары темных очков. И вообще, все мы на самом деле не те, кем кажемся.

Она снова бросила на него свой рентгеновский взгляд, но теперь взгляд этот был явно сочувственным.

Что тебя все мучает? Наверняка что-то серьезное.

Ее участие ломало в нем плотину, преграждавшую выход целой волне эмоций.

— Все как-то не соберусь рассказать тебе. Не знаю, что со мной. В голове полный хаос.

— Расскажи, если от этого станет легче.

Он понурил голову:

— То самое, что сказала вчера Джози. Что все это — не начало, а конец мира. И если это правда, если я смогу начать жизнь сначала, то… то можно будет наконец распутать ненавистный клубок, что так мешает мне…