Михаил Тырин - Фантомная боль

Он знал, что при производстве «Хризолитов» треть средств уходит на обеспечение безопасности и охрану технологии. Людям, подписавшим контракт с «Мосэлектроникой», платят целые состояния, но эти денежки достаются им ох как непросто.

Во-первых, до окончания контракта они не имеют права покидать изолированный сектор предприятия, где изготавливаются блоки. Они живут как добровольные заключенные, и никакие обстоятельства не могут этого изменить. Им запрещаются свидания и даже телефонные разговоры с родственниками. В закрытом секторе вообще нет телефонов. Туда не проведен ни один кабель — даже электроэнергия берется от независимых источников питания. Компьютеры, установленные в лабораториях, не имеют дисководов и лишних разъемов, а встроенные серверы установлены на неизвлекаемость. Ликвидированы даже сетевые шнуры — вся аппаратура работает от батарей.

По слухам, каждый второй сотрудник там завербован службой безопасности, а в самой службе безопасности полно нелегальных агентов ЭКОПОЛа. Что и говорить, государство умеет хранить свои тайны.

Ходили и другие слухи. Поговаривали, что сам Мельников то ли умер, то ли стал инвалидом и больше ничего не может. Но Антон был уверен — эту информацию разбрасывают конкуренты, чтобы пошатнуть позиции «Мосэлектроники» на рынке. Очень многим процессор встал поперек горла. Писали, что после его выхода в продажу в Европе закрылось сто пятьдесят лабораторий схожего профиля.

x x x

Антон все же не выдержал и прямо из Переулка поехал в Манеж — единственное в городе место, где частным лицам продавались процессоры Мельникова. Никаких революционных изменений он не заметил — «Хризолит» по-прежнему стоил три с половиной тысячи.

Когда Антон добрался до дома, начинало темнеть. Он был так поглощен своими размышлениями, что не заметил двоих незнакомых мужиков, скучающих у подъезда. И лишь поднявшись по ступеням, услышал, как его окликнули.

— Молодой человек!

— Что? — Антон растерянно обернулся.

— Если не ошибаемся, вы — Антон Кораблев?

— Да.

Они сразу встали и полезли за удостоверениями.

— Мы из ЭКОПОЛа. Вам нужно поехать с нами. Квартира уже опечатана.

Антон с недоумением оглядел полицейских. Он ожидал, что за ним вышлют бойцов оперативного отряда, а эти явно были офицерами — оба далеко уже не юнцы, да еще и в штатском.

Один стоял напротив, второй зашел чуть сбоку. Похоже, они готовились, что Антон опять начнет показывать норов.

— Что, прямо сейчас? — удрученно спросил он. — А утром нельзя?

— Утром нельзя, — ответил один из полицейских. Он говорил без всякого нахальства и высокомерия, совсем не так, как ведут себя инспектора на рынке. Потом даже добавил: — У нас есть санкция. Показать?

— Не надо, — буркнул Антон. — Пойдемте...

Его вдруг охватила тоска по своей маленькой квартирке. Ему показалось сейчас верхом счастья поставить кофе, завалиться на диван и включить телевизор. И от того, что это стало уже невозможно, было горько до слез. Поставив на двери казенную печать, эти люди как будто надругались над его жилищем...

«Стоп! — встрепенулся Антон. — А собственно, почему печать? Почему санкция? И почему прислали офицеров? Меня арестовать решили, что ли, за эту ерунду? Неужели нашли что-то серьезное на дисках?...»

Но ничего спрашивать он не стал. Эти ребята — просто «грузчики», наверняка и сами не знают, что он натворил. Их дело — доставить.

Его усадили на заднее сиденье трехскоростной «Лады-Колибри» и даже не заблокировали дверь. Антон заметил, что, кроме стандартного оборудования, в кабине установлены несколько плоских коробок и панелей оперативного назначения.

— Можно позвонить? — спросил он.

Он еще не знал, кому хочет звонить. Просто была потребность сообщить кому-то о себе, оставить весточку, прежде чем уйти в неизвестность.

— Нет, — спокойно ответил один из полицейских. — Ничего нельзя делать до особого распоряжения.

Машина неторопливо поплыла по погружающимся в сумрак улицам. Антону было невыносимо тоскливо от того, что он не может сию же минуту выйти и просто пройтись по городу, присоединиться к беззаботно гуляющему люду. Если уж опечатали квартиру, то наверняка сегодня гулять не придется.

Они пересекли ярко освещенный проспект Победы. Здесь машина должна была свернуть, чтобы проехать к площади Курчатова, где располагалась штаб-квартира ЭКОПОЛа. Однако почему-то они проследовали дальше. Антон начал беспокойно крутить головой, пытаясь угадать, куда его везут. Понять что-то было сложно — машина уже ехала по окраинам, а здесь Антон бывал нечасто.

Возле неприметного серого здания машина замедлила ход и свернула в железные ворота. Антон успел заметить табличку на столбе:

«СТОЯНКА ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОТРАНСПОРТА УЗТ».

«Вот это влип!» — изумился Антон.

Он слыхал, что такое УЗТ. ЭКОПОЛ имел много различных периферийных контор, и самым серьезным из них слыло Управление защиты технологий.

Здесь работали по-крупному. Борьба с промышленным шпионажем не шла ни в какое сравнение с теми мелкопакостными рейдами и облавами, которые полиция проводила на рынках и в салонах.

Но какое отношение к промышленному шпионажу может иметь домашний программист-системщик, на совести которого от силы сотня взломанных лицензионных «игрушек» и прочая дребедень?

Машина остановилась в унылом внутреннем дворике. Несмотря на позднее время, в здании еще горел свет. Антон вышел на улицу и поежился — становилось прохладно. Его провели через полутемные служебные помещения вверх по лестнице и корректно подтолкнули к двери со стандартным светокодовым замком.

Антон вошел внутрь. Провожатые остались в коридоре.

Он оказался в небольшом, уютно освещенном кабинете, довольно скромно обставленном. Из техники внимание привлекал только монокорпусный «Эверест» с трехслойным псевдообъемным дисплеем.

За одним из столов покоился грузный человек в скучном черном костюме. Он угрюмо смотрел на экран телевизора, подперев рукой массивное, похожее на булыжник лицо.

Увидев Антона, он зашевелился и зевнул.

— Привели, — проворчал он. — Садись.

Антон присел на край стула, с любопытством оглядываясь. Кабинет не походил на место для допросов, это было просто рабочее помещение. Грузный человек полез в ящик стола, долго гремел там чем-то, затем достал и разложил перед собой компьютер-"книжку" с торговой маркой минского НПО «Сигнал». Он несколько раз попытался включить его, затем с досадой крякнул и высыпал на стол севшие батарейки. Наконец, махнув рукой, положил перед собой обычный лист бумаги и авторучку.

— Моя фамилия — Брусов, — сказал он. — Майор Брусов, запомнил? А то будешь потом жаловаться...