Евгений Филенко - Эпицентр

Ознакомительный фрагмент

— Я весь внимание, сударь, — не удержался тот.

— Надлежит вам совершить полет на юго-юго-восток в течение достаточно непродолжительного времени. Затем на вашем личном браслете вспыхнет сигнал вызова, указывающий на настоятельную необходимость снизиться. Там вашему взору явится уголок райской зелени, занимаемый нашим представительством. В своем кругу мы называем его Парадиз… Вы будете лишены возможности ошибиться, ибо упомянутый уголок со всех сторон окружен контрастно пустынными участками различных, но только не зеленых, цветов: их населяют посланцы разумных рас, не питающих пристрастия к хлорофиллу.

— Чувствительно вам признателен, — промолвил Кратов. — Однако же позволено мне будет узнать: каким способом уготовлено мне проследовать к месту моего назначения?

— О, это просто, — с готовностью сказал Рошар. Вот так.

И он взлетел.

— Сфазианская служба транспорта, — пояснил Рошар, порхая под самым потолком. — Скорость, высоту и направление укажете сами. В принципе вы можете лететь гораздо быстрее звука.

— Вот уж ни к чему, — пробормотал Кратов. — А впрочем… Как вы это делаете?

— Не поверю, что вы никогда не слышали о гравитационных туннелях.

— Слышал, разумеется. В теории.

— Теперь вам представится счастливая возможность ознакомиться с ними на практике. Ну в самом деле, не тратить же бесценное время на перемещения в пространстве! Достаточно в той или иной форме высказать пожелание лететь — и вот вы уже летите. Старожилы обращаются к службе транспорта мысленно. Вам по первости будет извинительно вслух. Однако… — Рошар прислушался. — Мне следует покинуть вас, коллега. Подходите к окну и отважно прыгайте вниз. Только не забудьте указать направление: юго-юго-восток. Не то вас снесет к Стеле Братства. Километровая плита, имитация под гранит, барельефы, письмена, потрясающее зрелище, но сейчас вам туда не надо. И постарайтесь избежать немотивированных снижений. На вас могут обидеться за нарушение экстерриториальности. Последнее — шутка. Где ваш багаж?

— Видите ли, там целый контейнер всяких вещей, а я пока не сориентировался и не знаю, куда обратиться…

— Тогда можете не беспокоиться. Эти хлопоты я возьму на себя.

Кратов церемонно поклонился.

Он не был бы удивлен, если бы Рошар проделал перед ним какой-нибудь реверанс. Но все обошлось. Второй секретарь деловито кивнул, окутался ореолом и бестелесной тенью заскользил к выходу.

Кратов выглянул в щель. Он тут же испытал постыдное головокружение.

Космопорт парил над поверхностью Сфазиса на безумной высоте. Далеко внизу стлались кисейные облака, в просветах между ними привольно кружили почти неразличимые серебристые фигурки.

— Костей не собрать… — проворчал Кратов.

— Исключено, — немедленно ответили ему из пустоты. Голос был нечеловеческий, вероятнее всего — синтезированный. Наверное, так мог бы разговаривать славный деревянный Буратино. — Вашему здоровью на Сфазисе никогда и ничто не угрожает. О вас помнят. О вас заботятся.

— Кто это? — спросил Кратов в легком замешательстве.

— Сфазианская служба персональной безопасности — с достоинством ответил Буратино.

— Где вы?

— Мы — всегда рядом.

— Рядом… — вздохнул Кратов. — Выходит, вы всегда все обо всех знаете?

— Получается, — согласился Буратино. — Но это не является нарушением свободы личности. Служба персональной безопасности обезличена, поскольку в ней не состоят разумные существа естественного происхождения, и не передает никакой информации за пределы своей компетенции. Обращайте на нас не больше внимания, чем на мебель или одежду. В сущности, мы и есть ваша одежда, хотя в несколько более широком смысле.

— Постараюсь, — сказал Кратов без особенной уверенности. — Умей мои брюки говорить, я бы, скорее всего, носил кильт…

Он еще раз выглянул в окно.

К сердцу подступил холодок.

«Что значит — прыгайте вниз?! Похоже, надо мной здесь решили подшутить. Этот лысый мотылек с куртуазными ухватками. А заодно и Буратино-невидимка. Целая планета шутников… Да что я, будто красна девица! — рассердился он. Подумаешь, не доставили его за ручку до самых апартаментов! В конце концов, Рошар занимается своим делом и справедливо полагает, что с Земли не пришлют сопливого юнца, за которым нужен присмотр…»

— Ну как, похож я на сопливого юнца? — пробормотал Кратов, оттягивая неизбежный миг прыжка в бездну.

— Вы хотели бы получить ответ? — откликнулся услужливый голосок.

— Ни за что! — жалобно вскричал Кратов.

— Ну, тогда смелее вперед, — с некоторым, как почудилось Кратову, злорадством сказал Буратино.

«Не трусь, звездоход, — подумал Кратов. — На тебя Галактика смотрит!»

Он присел на край окна и перекинул ноги наружу, пятками ощущая громадную высоту. Анорак наполнился упругим ветром, капюшон парусом забился над плечами. «Мамочка моя, — подумал Кратов. — Только бы хваленый гравитационный туннель не забарахлил!» Эта мысль его развеселила: сфазианская техника НЕ МОГЛА барахлить. Напряженно улыбаясь, он заставил себя разжать пальцы, судорожно впившиеся в подоконник, и тихонько, будто в ледяную воду, соскользнул в бездну…

Вместо того, чтобы камнем ухнуть вниз, он прочно, устойчиво завис в метре от колоссального витка раковины космопорта, лениво разворачивавшейся в струях неживого зеленого света. Светилось само небо — у Сфазиса, искусственной планеты-гиганта, не было солнца. Окно неторопливо уплывало от Кратова куда-то вверх, пока он сражался с паническим желанием вскарабкаться обратно. «Должно быть, я крайне глупо выгляжу со стороны… А как я должен выглядеть? Во мне, как и во всяком нормальном человеке, крепко сидит убеждение, что летать можно лишь на чем-либо. Или внутри чего-либо. На худой конец — за что-либо уцелившись…» Кратов осторожно приблизил руку к лицу — она была охвачена знакомым уже призрачным ореолом.

— Вперед, — попросил он шепотом. — Юго-юго-восток…

Космопорт лихо прянул прочь, хотя никакого движения не ощущалось. Даже парусившийся поначалу анорак опал.

— Летим, звездоход! — обрадовался Кратов и уже твердым голосом скомандовал: — Быстрее! Еще быстрее!

2

Кратов летел над Сфазисом ниже облаков, напоминая себе не то осеннего паучка-путешественника, не то сорванный порывом ветра листик. Ему хотелось бы удивиться как положено. Все же, рожденный ползать — и летит, будто вольный сын эфира! Однако для этого необходимо было остановиться, сосредоточиться, попытаться осмыслить первые впечатления, а останавливаться он покуда совсем не желал. Временами Кратов пробовал махать руками на манер крыльев, чтобы как-то управлять движением, но это если и помогало, то слабо, а скорее мешало.