Полумрак - Алексей Котаев

Ознакомительный фрагмент

бетонной сферы.

В безопасности.

И пусть демоны не потревожат меня.

Я открыл контейнер, взял палочки и принялся жадно кромсать котлету на мелкие куски. Перемешав мясо и картофель, я начал проталкивать все это прекрасное порождение гастрономического гения в свой рот. Тщательно прожевывая и без того мягкую пищу я с упоением наслаждался вкусом мяса. Вкусом картофеля. Это не самое дорогое блюдо, но оно всегда стояло для меня особняком.

Когда я жил с родителями, мать часто готовила это для нас. Тогда и комнатка была побольше. И кухонный стол был всегда заставлен едой. Тогда даже Ванька приходил к нам, чтобы цапнуть мамкину котлету. Он не был из бедной семьи. Просто котлеты моей матери были вкусными.

Мне ее не хватает…

И отца – тоже.

Еда слегка притормозила в горле. Зачем я об этом думаю? Все же так хорошо начиналось! Я со второй попытки проглотил последний кусок и достал свою книжку.

Стих седьмой.

Смерть дарует покой и свободу.

Оболочка и все мысли, что таила она в себе, вернутся в вечное небытие.

Душа человеческая сольется с силой, что движет этот мир, став незримым проводником для живущих.

И лишь чистые помыслы позволят вести страждущих.

Они точно за мной наблюдают, отец и мать. И ведут меня сквозь все тяготы и невзгоды. В противном случае я уже давно подох бы на дежурстве, сожранный демонами. Или меня бы загрызла обезумевшая тварь на отшибе города. Или я заболел бы…

Я жив и здоров потому, что они предпочли следить за мной с того края, оттуда, куда я еще не добрался. Однажды и я там окажусь. Присмотрю за Ванькой, начальником. За людьми в лифте, чтобы они не рухнули в чернеющую воду. Придержу фанеру в вагоне, чтобы она не оторвалась на ходу. А пока я тут, и я лишь ведомый.

Грустные мысли тут же отступили. Я словно ощутил, как в теплые объятья родителей падает моя душа. Стало так уютно, и я уснул.

– Вот черт! – очнулся я и глянул на часы. До подъема на дежурство оставалось не более пяти часов, а я даже помыться не успел.

Я тут же схватил свое полотенце, сменное белье и вылетел из комнаты, с грохотом закрыв дверь.

– Вот угораздило же, – ругался я, звеня голосом в коридоре. Люди в других комнатах уже давно спали, а я один как дурак тащусь в помывочную!

Лестница с закругленными осыпавшимися ступенями спустила меня в умывальную комнату. Я должен был оказаться тут сутра, но похмелье испортило все мои планы. Я вновь посмотрел на часы. Для меня это была глубокая ночь, как и для всех, кто проживает вокруг. Я даже не был уверен, что горячая вода или пар до сих пор поступают сюда. Да и вообще открыто ли там?

Была – не была. Я толкнул набухшую деревянную дверь и зашел в светлое, уложенное мелким кафелем помешенные.

Воздух сырой и теплый. Пахнет плесенью и мылом. В такие часы тут, скорее всего, не стоит ответственный за разделение узла на мужское и женское посещение. Обычно, в течении двух часов после рабочей смены, идет время для девушек. Потом, час для мужчин. А потом, ответственный за разделение прибирает умывальную комнату и уходит.

Но почему тут открыто?

Звук льющейся воды донесся из комнаты с душевыми.

– Эй! – крикнул я во весь голос. – Есть там кто?

Ответа не последовало. Если и есть кто-то, то не слышит.

Ладно… тогда сначала в парную. Отогреюсь, и, быть может, дождусь, когда из душа уйдут люди. Не хочу их смущать.

Я открыл железный ящик и аккуратно сложил свою одежду и чистое белье. Полотенце, предусмотрительно, взял с собой.

Очередная деревянная дверь, что еле помещалась в дверной косяк, отворилась и в лицо ударил горячий воздух.

– Зашибись… – я расселся на деревянном полке и стянул с себя полотенце. Только так тело сможет расслабиться и прогреться полностью. Дернув вентиль подачи пара, я почувствовал, как воздух в комнате раскаляется до предела.

Пот ручьем начал стекать с меня, а дыхание перехватило. Нос жгло горячим паром и дыхание становилось чистым, но тяжелым.

Я сижу в парной каждый раз перед походом в душ. Нет смысла смывать с себя грязь, если грязь из тебя не вышла. Это древний ритуал. Сердечники и гипертоники им, конечно, не пользуются, но такие люди и в дежурства не ходят. Так что на каждый минус находится и плюс.

– Так, – произнес я, вставая с полка. В голове начало мутнеть, и я решил, что пора бы уже и помыться.

Я встал и дверь открылась. Мутным взглядом я увидел девушку, что прижимает к себе серое затертое полотенце. Она увидела меня и вдавила полотенце еще сильнее. А я дернулся за своим.

Дернулся и тут же споткнулся.

Падая я прикрыл срам, не думая о том, что это сейчас было не главное. Я скатился по стене и прислонился спиной к паровой трубе.

Вот клянусь! Я почувствовал, как кожа зашипела, жарясь на раскаленном металле.

– Ай, блядь! – взвыл я, совсем забыв, что не один в парилке.

– Господи! Ты в порядке? – девушка тут же подорвалась к мне и свободной рукой помогла отодвинуться от трубы.

Как только я отлип от железа, вновь воцарилась тишина.

– Эм… ты прости, я это… – мямлил я, пытаясь не стонать от боли. – Я думал тут никого. Точнее… я думал уйдут. Я крикнул, честно. Никто не ответил…

– Да… я… ты прости, что напугала… – девушка отшагнула от двери и я решил, что пора бы уже идти под душ. Холодная вода мне сейчас не помешает.

– Да ничего… я это… пойду.

– А… да, ага.

Это было самое глупое знакомство в моей жизни! Я пулей вылетел из парной и забился в самую дальнюю душевую кабинку. Как можно дальше от девушки. Мало того, что она видела меня голым, так еще и в таком идиотском положении…

– Вот бля… – выпускал я воздух вперемешку с ледяной водой.

А самое обидное это то, что я даже разглядеть ее не успел! Но внизу живота все равно зашевелились змеи. Я в помывочной наедине с девушкой. Я в помывочной… Наедине с девушкой!

В соседней кабинке включилась вода. – Болит?

Да что она творит то? Она одна в помывочной со мной!

– Немного, – еле сдерживался от смущения я.

– Я, правда, не хотела… – продолжала извинятся девушка и мне стало неловко.

– Да ничего. Это я виноват, что проспал часы посещения, – я сделал воду чуть теплее и

Конец ознакомительного фрагмента

Купить полную версию книги