Дэниел Худ - Драконья справедливость

Следуя ее примеру, собравшиеся осушили бокалы, потом не преминули поднять тост и за герцога. За его высочество выпили стоя, и ужин на том завершился. Иоврам, снова засуетившийся, кинулся отодвигать кресло вдовы, потом побежал распахивать дверь, одновременно кланяясь Куспиниану. Кончилось это тем, что он споткнулся и выпал в дверной проем. Что с ним случилось дальше, Лайам не видел. Председательница суда удалилась к себе, а Лайама вдруг притиснул к стенке Эласко. Юноша крепко сжал ему руку.

— Очень прошу вас, задержитесь еще на минутку. Нам необходимо поговорить. Я чувствую, мне многому следует у вас поучиться. — Язык молодого квестора пока что не заплетался, но обычную деликатность в нем уже сменила назойливость, свидетельствуя о том, что он крепко хватил.

Лайам попытался освободиться.

— Я бы и рад, но мне надо складывать вещи. Давайте отложим разговор на потом.

— Вы можете поговорить с квестором Ренфордом утром, — изрек стоявший неподалеку эдил.

— Но утром ареопаг уезжает!

— Я дам вам полдня, Уокен, вы проводите поезд и наговоритесь с квестором всласть.

Эласко открыл было рот, но Куспиниан многозначительно повторил:

— Утром, Уокен, утром! — и до молодого человека дошло.

— Да-да, конечно, — быстро сказал он, отпуская руку Лайама. — Я могу условиться с вами о встрече?

Лайам пожал плечами.

— Конечно. Если только вас не страшит ранний подъем.

Эласко несколько раз кивнул и, стараясь твердо ступать, удалился. Куспиниан повлек Лайама к двери, покровительственно похлопывая его по плечу.

— Ну, а со мной-то вы не откажетесь потолковать?

«Что им всем от меня в этом городе надо?»

— Безусловно, мастер эдил!

Что надо Эласко, в принципе было понятно, но мыслей Куспиниана угадать он не мог.

— Простите Уокена, — сказал эдил, подталкивая Лайама к столику в общем зале таверны. — Порой он бывает невероятно докучлив.

— Он ничего плохого не хочет, — ответил Лайам, движимый внезапным желанием защитить сотоварища. — Хорошо, когда молодой человек так пытлив. И… и наивен. — Словечко само соскочило с его языка, и Лайам скривился. Кто он такой, чтобы определять, кто наивен, кто нет?

Однако Куспиниану это определение явно понравилось.

— Наивен, — повторил он, — и очень пытлив. Да, таков наш Эласко. — Улыбка сползла с его лица. Он стал серьезен. — Вы, кажется, понемногу занимаетесь торговлей, не так ли?

Поскольку совсем недавно — на одном из прошлых застолий — эдил не очень-то лестно отозвался об этом роде занятий, вопрос несколько выбил Лайама из колеи.

— Да. Но на деле — даже менее чем понемногу. У меня партнерство в одном из торговых домов Саузварка. В этом сезоне мы снарядили семь кораблей.

— А ваши суда заглядывают в Уоринсфорд?

— Нет. Мы осваиваем Колифф и Рашкаттерский залив, они не ходят по рекам.

— Но может быть, какие-то ваши товары идут через нас?

— Да, кое-какие, — осторожно сказал Лайам. На самом деле большая часть товаров, заполнявших трюмы ушедшей в море флотилии, Уоринсфорда не миновала. Металл Кэрнавона, стекло и посуда с верховий Уорина, ткани и шерсть. И если корабли благополучно вернутся, то в западные и северные области Таралона по этой же речке пойдут заморские пряности и ковры.

— И все они облагаются налогами, так? Поборы за погрузку-разгрузку, насколько я знаю, грабительские, а существует еще и утруска, а?

Эта так называемая утруска раздражала торговцев больше всего. Посредники, орудующие в перевалочных городках типа Уоринсфорда, имели обыкновение объявлять часть товаров, идущих через их руки, порченной, то есть, попросту говоря, присваивали эту часть. Поделать с этим ничего было нельзя, и купцы, вздыхая и охая, списывали убытки в «утруску».

— Поборы порой бывают действительно высоки, — согласился Лайам.

Куспиниан с сочувствием кивнул, затем расправил плечи и наклонился к нему. Он смотрелся очень внушительно. Могучий торс, мощная шея, львиная голова.

— Мои возможности в Уоринсфорде не так уж малы, — заговорил он доверительным тоном, — и мне будет приятно в меру своих сил помочь вам и вашим партнерам. Я не слишком сведущ в торговле, но могу, например, присматривать за здешними молодцами, чтобы они честно вели с вами дела. А если уж и таможенники начнут к вам относиться по-дружески, то это ведь будет совсем хорошо, а?

Лайам не сразу сообразил, что ему предлагается взятка. А сообразив, поначалу не мог в это поверить. «Ну, скажите на милость, зачем ему меня подкупать?»

Куспиниан по-своему истолковал его замешательство и, разведя руками, изобразил на физиономии совершенное простодушие.

— Мы все воздаем должное нашему господину, так почему не воздать должное и его доверенным лицам? Человек, приближенный к его высочеству… вот что, квестор, давайте-ка попросту! Что вы скажете о положении дел в нашем маленьком городке?

— Скажу, что все у вас тут довольно неплохо, — выдавил из себя опешивший Лайам и смолк. Дурень, никто не интересуется твоим мнением, тебя спрашивают, что ты скажешь герцогу об уоринсфордских властях? Куспиниан по-прежнему считает тебя приятелем герцога, ведь ты так и не удосужился внести ясность в этот вопрос.

Эдил нахмурился, но быстро собой овладел.

— Довольно неплохо? — спросил он с напускной беспечностью. — Таможня не зарывается, посредников держат в узде — и всего лишь неплохо?

Ты ведь уже решил, что махинации этого типа тебя не касаются. Если наместники герцога нечистоплотны, то это его головная боль, а не твоя. Однако тебе предлагают взятку. Тебя считают фигурой и берут в оборот. Как теперь поступить? Оскорбиться? Или спустить это дело на тормозах? Или?.. Лайам поскреб подбородок. Сказать Куспиниапу, что он и в глаза герцога не видал, было теперь неловко. И потом, это ведь так соблазнительно — отжать у жулья кучу денег одним кивком головы. Тут даже кривить душой не придется. Герцогу, если Лайам с ним все-таки свидится, и в голову не придет о чем-то его спросить.

«Правда, Куспиниан останется в дураках, но дурно ли обмануть казнокрада?»

С другой стороны, сговор с мошенником — уже преступление. Чего стоят стражи закона, готовые нарушить закон? «Ты же член судейской коллегии, — укорил Лайам себя. — Тебе в эту сторону и думать заказано!»

Кто-то в его душе издевательски хмыкнул.

«Ты проделывал кое-что и похуже!» — напомнил внутренний голос. Лайам скривился. Это было давно, но тем не менее — было. Пару раз в пиковых обстоятельствах ему доводилось и воровать. А куда человеку деваться, когда и карман его, и желудок пусты?