Алексей Махров - Под солнцем остается победитель

После застолья, превзошедшего даже вчерашний обед в лагере Скопина-Шуйского, император в сопровождении Ушакова и Гарика отправился осматривать корабли. Мишка и Андрюха с Олегом ушли организовывать погрузку морпехов на транспортники. В Адмиралтействе остался только я и Машуля.

- Ну, как там на совещании? Что решили? – спросила Мария, когда мы поднялись из столовой в мой кабинет.

- Выступаем завтра! Действовать будем по первоначальному плану, - ответил я, раскуривая сигару. – Мишка уходит к Босфору, Ушаков с Эйвазовым к Гезлеву, Гарик с Андрюхой к Кафе. А я поведу кавалерию на Бахчисарай.

- Значит, завтра бухта опустеет, - грустно сказала жена. – Войска тоже покинут город. Скучно будет!

- Ничего, это ненадолго! – утешил я жену.

- И то правда! – сказала Маша, - да мне и скучать будет некогда, здесь работы полно! Вы разбежитесь шашками махать, а мне отдуваться!

- А может быть, со мной поедешь? – загорелся я. – Ты когда в последний раз верхом ездила?

- Сережка, остынь! Кто-то из нас должен остаться в Грозном и координировать действия остальных! – веско сказала Маша. – Ты мне лучше скажи, кто из офицеров пойдет с тобой?

- Из «Бетамирян» сотник Максим Соколов, а из местных – Степа Торопец, - ответил я.

- С Соколовым ты ездил за Ушаковым, - начала вспоминать жена, - а Торопец это тот старший сотник, что в ночь негритянского десанта отстоял штаб гарнизона?

- Он самый! Хороший паренек и командир грамотный!

- Ну, тогда я за тебя спокойна! – подвела итог Мария, - с такими орлами тебе сам черт не страшен! Но всё-таки надо было лететь на турболете и с воздуха разнести этот окаянный «сарай-бахча»! Охота тебе попой седло протирать?

- Машуль, удары с воздуха – это неспортивно! Вспомни, чем закончилась воздушная атака на Калке! Ладно, пойду, проверю своих улан, - я чмокнул жену в щечку, и потопал в казарму.

Вечером выяснилось, что Дмитрий напросился в отряд Бэтмена. Императору приспичило своими глазами увидеть берега Босфора. Спорить с самодержцем мы не стали. Последняя перед большим походом вечеринка прошла непривычно скучно. Каждый был занят своими мыслями. Мы с Машей, не дожидаясь окончания банкета, сбежали в свой теремок и занялись любовью. Мы никогда не отличались в этом деле сдержанностью, но в этот раз побили все рекорды. Маша, словно предчувствуя долгую разлуку, никак не могла насытиться. Успокоились мы только в первом часу ночи. А в начале пятого утра уже встали, чтобы проводить корабли.

Флот уходил без всякой помпезности, буднично, а ведь это был момент, к которому мы готовились долгие месяцы. На прощанье, помахав друзьям с пирса, я в последний раз поцеловал жену, и вскочил в седло подведенного вестовым коня. На ведущей в степь дороге меня уже ждали уланы. Увидев подъехавшего командира, запевалы громко грянули:

Зеленою весной

Под старою сосной

С любимою Ванюша прощается

Кольчугой он звенит

И нежно говорит

Не плачь, не плачь, Маруся, красавица![19]

- Маруся, молчит и слезы льет! Как гусли душа её поет! Кап-кап-кап, из ясных глаз Маруси капают слезы на копье! – Подхватили припев сотни здоровых глоток.

Поход начался.

4 ГЛАВА

На столицу Крымского ханства, город Бахчисарай со мной пошли девятьсот восемьдесят человек, при двенадцати 80-мм орудиях. Уланский полк штатного состава. Пошли налегке, без обоза. Боеприпасы, продовольствие и воду везли на заводных лошадях. Путь был близкий и поднапрягшись, мы бы вполне успели добраться до цели за полдня. Но нам было выгодней вступить в бой на свежих лошадях, поэтому мы не торопились, планируя подойти к городу вечером и начать атаку на рассвете. Внезапность нападения должны обеспечить многочисленные разведгруппы, выдвинутые от основных сил на пять-десять километров.

Дорога для нас была привычной. Уланский полк был переправлен в Крым в начале апреля. Целых два месяца я с кавалеристами ходил по окрестностям, досконально изучая местность и уничтожая татарские разъезды. К слову сказать, из допросов пленных мы узнали, что хан даже и не подозревает о столь близком присутствии русской базы. Во многом благодаря тому, что мы перехватывали абсолютно всех татарских разведчиков.

Удара с тыла татары не ожидали. По нашим данным в Бахчисарае практически не было войск и совсем не было пушек. Всего лишь полторы-две тысячи ханских гвардейцев, пять-шесть сотен городской стражи. Стены, да и вообще какие-либо оборонительные сооружения в городе отсутствовали. Естественным препятствием являлась сложная гористая местность и скверные подъездные пути. Нормальных дорог было всего две, с севера и северо-запада. Всё остальное представляло собой широкие или узкие тропинки.

Ещё ранней весной в город были засланы лазутчики, сумевшие войти в контакт с многочисленной диаспорой русских рабов. В ханской столице существовала сплоченная подпольная организация. В целях соблюдения секретности рабам не стали впрямую говорить о близости нашей базы и скором освобождении. О предстоящем штурме Бахчисарая только намекнули, чтобы в нужный момент рабы не метались по улицам, мешая войскам. В ответ на это главари подпольщиков заявили, что только и ждут повода поквитаться с хозяевами и в случае боевых действий готовы выставить несколько сотен крепких мужчин, уже разбитых на отряды. Все что им было нужно, это хоть какое-нибудь оружие и сигнал к выступлению.

Два дня назад я предупредил подпольщиков о приблизительной дате штурма. Для их вооружения уланы везли в тюках запасные пики, сабли, несколько десятков пистолетов. Большого количества огнестрельного оружия рабам решили не давать, вряд ли среди них найдется много людей, хорошо умеющих стрелять.

На ночевку мой полк остановился в двух-трех километрах от города. Костров, естественно, не разводили. Уланы перекусили всухомятку и прилегли отдохнуть после дневного перехода. При этом треть полка находилась в полной боевой готовности – ведь противник был совсем рядом. Мне в эту ночь поспать так и не удалось. Сразу после полуночи разведчики привели на стоянку несколько человек. Это оказались лидеры подполья и командиры их боевых отрядов. Пришлось три часа потратить на разъяснение этим людям плана завтрашнего боя. Были определены места встреч повстанцев с уланами для раздачи оружия и дальнейший ход совместных действий. Я потратил немало сил на то, чтобы убедить рабов действовать по плану, а не начать общую резню. Накипевшей злобы в этих мужиках было выше крыши. Пришлось пообещать устроить массовые расправы над хозяевами после захвата Бахчисарая. Удовлетворенные моим чуждым гуманизму заявлением, подпольщики вернулись в город.