Юлия Латынина - Вейская империя (Том 1-5)

- Здешние короли так войска пересчитывают. Созовут войско на Весенний Совет перед войной, велят каждому тащить камень в кучу; воротятся с войны - велят камень из кучи забрать. Которые остаются - те покойники.

Ванвейлен с интересом поглядел на камни, из которых Даттам велел сложить стену. Камней было много.

- Ну, так что же вы решили о нашем договоре?

- Я думаю.

- Думайте-думайте. Только я вам не советую связываться с Шаддой и Лахером-ростовщиком. Что же касается Ганета, то вы зря к нему обратились, - это мелкий контрабандист, и его племянника недавно повесили на границе с империей.

- За проколотые лодыжки? Как пятилетнюю дочку Зана?

Даттам весело рассмеялся и широкая, жаркая его рука легла на плечи Ванвейлену.

- Клайд, - я правильно выговариваю ваше имя? - Клайд, какое нам дело до Дутышей? Где вы проводите сегодня вечер? Ах да, вы званы к королевской сестре... Ну все равно, - завтра. Я зову вас к себе. Сколько девушек вы любите? Или вы предпочитаете мальчиков? Здесь это не считают грехом, можно иметь любого мальчика при дворе, за исключением Неревена...

Ванвейлен дернул ртом.

- За что изгнали из империи советника Арфарру?

Даттам нахмурился.

- Клайд, зачем вам Арфарра? Он сумасшедший.

- Чем? Тем, что не пьет вина и не спит с мальчиками?

- И этим тоже... Это безумный чиновник, Клайд. Сын мелкого провинциального служаки, математик, который до сих пор не подозревает, что мир сложнее тех уравнений, за которых он девятнадцати лет попал в академию... И учите, Клайд, он ненавидит торговцев, он убежден, что в правильно устроенном государстве не должно быть трех разновидностей воров, как-то, - взяточников, сеньоров, и предпринимателей...

- Местные горожане, кажется, не так о нем думают.

- Он им лжет. Арфарра способен на все, если речь идет не о его личной выгоде.

- А вы на все, если речь идет о вашей выгоде?

Даттам усмехнулся.

- Да, господин Ванвейлен. Советую вам иметь это в виду, если вы все-таки решите воспользоваться услугами Ганета-контрабандиста...

Плотина была выстроена на славу: уберечь город от наводнений, и, как говорится, оросить левое и осушить правое. Даже пленные работали на совесть; их обещали посадить на новые земли.

Воспользовавшись суматохой, вызванной встречей Даттама и Арфарры, как же, мигом принялись целоваться на виду у городских магистратов, Ванвейлен медленно пошел вдоль прочного, серпообразного края плотины, на котором через каждые два метра уже были высажены аккуратные кустики.

Да-с! Это вам не местные плотиночки на ручьях, это тысячелетнее искусство империи, для которой постройка дамб стала инстинктом, как для бобра... Или - не инстинктом? Или это - чертежи Арфарры?

Что там ни говори, а в империи наука в большем почете. В империи математический трактат приводит юношу в академию, а в королевстве за мальчишку, умеющего читать и писать, платят дешевле, как за увечного.

В дальнем конце плотины стоял навес, и, обогнув его, Ванвейлен буквально оцепенел: под навесом громоздились два огромных, литых водолазных колокола. Рядом, облокотившись на шершавую бронзу, пили бузу несколько рабочих. Ванвейлен вежливо справился у них о плотине.

- А, обязательно рухнет, - беззлобно сказал молодой чернявый парень.

- Почему? - удивился Ванвейлен.

- У нас дом в деревне строят, - сказал парень, - и то кошку под порог кладут. А здесь - разве такая громадина без строительной жертвы проживет?

Сосед его расхохотался злобно и визгливо.

- А то мало тут народу погибло, - сказал он.

Ванвейлен поглядел на говорившего. Голова у него была как стесанный пень: ни ушей, ни носа. Вряд ли, однако, то был строительный инцидент.

- Вот именно, - сказал парень. - По недосмотру столько людей ушло, а чтобы по обычаю одного человека потратить - этого королевский советник не допустил. Разве это называется милосердием?

Ванвейлен наклонился к человеку-обрубку. Шитый его кафтан на мгновение соприкоснулся с грязными джутовыми лохмотьями. Ванвейлен поспешно отдернул руку.

- Эти колокола строили по чертежам Арфарры? - спросил Ванвейлен.

В глазах человека-обрубка внезапно вспыхнула страшная и нестерпимая обида.

- Да, - сказал он.

Тяжелая монета из руки Ванвейлена незаметно скользнула на землю, и человек-обрубок тут же поставил на нее ногу.

- Я хотел бы осмотреть колокола или их чертежи, - проговорил Ванвейлен.

Человек-обрубок изумленно вскинул брови: варвар, дикарь, и хочет смотреть не вещь, а ее чертеж?

- У меня есть друзья, - тихо ответил обрубок, - которые принесут вам чертежи колоколов, и самой дамбы, и очень интересных вещей, которые Арфарра держит в глубокой тайне. Однако это будет стоить не одну монету.

- Господин Ванвейлен! Да что же вы отстали?

Ванвейлен обернулся. Отец Шавия, - а именно ему принадлежал укоризненный возглас, - уже подхватил любопытствующего варвара под ручку, повлек прочь от водолазных колоколов.

Храм показывает варварам чудеса, а водолазные колокола показывать нечего, пройдемте, господа варвары, там для вас зажарили гуся с изюмом...

- Господин Ванвейлен, я слыхал, что вы скупаете за свое золото драгоценные камни.

- Слухи преувеличены. Я просто люблю камни, к тому же они имеют волшебную силу...

- И занимают так мало места, что их легче ввести в империю контрабандой...

Ах, чтоб тебя!

- Я могу продать вам двенадцать отборных изумрудов, самый маленький из которых величиной с хороший боб, - мурлыкал дальше отец Шавия, - и ручаюсь вам, что это абсолютно чистые камни, ни у кого не украдены...

Вот так. Преданность храму - преданностью храму, но бизнес есть бизнес. Откуда у отца Шавии камни - трудно сказать, но ни как подданному империи, ни как монаху храма ему эти камни иметь не полагается...

- Пойдемте, нам пора возвращаться во дворец, - по дороге и поговорим. Возможно, не один Даттам сможет провезти ваш товар в империю...

Гусь с изюмом был действительно превосходен.

Вечерело. Город и залив светились вдали фонарями: праздничное время подобралось к городу, с утренним приливом начинались заповедные дни ярмарки. Выпито было уже довольно много, пахло тиной и свежей известкой, над людьми завились комары. Бургомистр раздавил одного:

- Экая малая тварь, а какая поганая! И создана, дабы всемогущие ощущали свое бессилие!

- А при Золотом Государе комаров не было, - сказал один из молоденьких послушников-варваров, - при Золотом Государе птицы несли яйца сообразно его приказу, и овцы кормили молоком львят.

Голова послушника лежала на коленях Даттама, ворот рубашки его был расстегнут, и пальцы Даттама, просунувшись под рубашку, гладили мальчишку. Даттам был видимо пьян.