Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

— Ну что, не мутант? — нетерпеливо спросил кто-то; голос показался Гедимину очень знакомым. В ответ насмешливо хмыкнули.

— Это всё, что тебя волнует? Может, не стоило вокруг плясать с воплями «Пихай регенераторы!»? Тогда сейчас не прыгал бы с дурацкими вопросами.

Кенен Маккензи — Гедимин всё-таки вспомнил, кому принадлежит голос — протяжно вздохнул.

— И всё-таки?

«Даже не сказал, что он координатор гетто,» — Гедимин не удержался от ухмылки. «Медикам всё равно. А вот он их тут крепко достал. Регенераторы… в кого их пихали?»

— Не мутант, — послышалось через тридцать долгих секунд. — На спину — и на жёсткое! До понедельника полежит так, разминая конечности…

— Парни, — Маккензи забеспокоился. — Нам в стену каждый день летят «зажигалки». Мы сидим в полицейском оцеплении, и то плохо помогает. Некогда разминаться! К понедельнику он должен доехать до тюремной больницы…

Медик фыркнул.

— Да хоть вытащи его за дверь и пристрели — только не в нашем госпитале! А пока мы делаем свою работу — не мешай!

Захваты аккуратно подняли Гедимина из вязкой жижи; его обдало водой, сухим тёплым воздухом — и перенесло на жёсткую койку. Ступня упёрлась во что-то подвижное, рефлекторно это оттолкнула, — сверху довольно хмыкнули. Гедимин прислушался к ощущениям. Торс был стянут фиксатором, спина после перемещения слегка ныла, но быстро унялась — зато начала чесаться. Что-то плотно облегало запястья; ощущения были неприятно знакомые. Гедимин приоткрыл один глаз, приподнял неприятно ослабшую руку, — её обхватывал магнитный наручник.

— Ага, очухался, — над койкой стоял Маккензи, в этот раз — безо всяких дурацких одеяний, и его глаза были узкими и чёрными. — Вовремя. Может, «Налвэн» не успеют спалить. А так раненые уже есть.

Гедимин ошалело мигнул.

— Это что? — он поднял руку с «браслетом». Маккензи криво ухмыльнулся.

— Неужто не узнал? Ты-то, с твоим стажем отсидок? Магнитные наручники, Джед. Радуйся, что не сжатые. В тюремной больнице такой расслабухи не будет.

Сармат мигнул ещё раз.

— Тюрьма?..

Кенен протяжно вздохнул.

— А что, по-твоему, положено за взрыв реактора? Премия? У нас минус энергоблок, расколот купол, неделю возились с дезактивацией города. Тех, кто кидал всякую дрянь в ликвидаторов, повинтили, — но ты, Джед, штрафом и парой месяцев явно не отделаешься…

Гедимин вскинулся, забыв и о фиксаторе, и о больной спине — и тут же под ругань медиков распластался на койке.

— Я ничего не взрывал!

Кенен уставился в потолок.

— Тогда скажи, кто это сделал. Кто полез внутрь поперёк всех инструкций и выдернул твэл с положенного места⁈ Операторы сбросили стержни, но было поздно…

— Hasu! — Гедимин едва удержался от плевка. — Если бы эти дебилы не трогали стержни, я бы поправил реактор. Никакой аварии бы не было!

— Великолепно, Джед, — процедил Маккензи. — Может, ещё объяснишь, что забыл в активной зоне и зачем тягал твэлы? И кто тебе, ликвидатору, дал такие указания?

Гедимин сердито фыркнул.

— Пока от вас дождёшься указаний, всё десять раз взорвётся! Там было отравленное топливо. Шла реакция на нейтронах. Три сборки надо было выкинуть, разделить и вывезти заражённые таблетки в могильник. Аварийные стержни трогать было нельзя!

— Ты что-нибудь понял? — шёпотом спросили где-то у стены. Маккензи тяжело вздохнул.

— Выкинуть сборки из работающего реактора? Может, ещё покажешь это место в инструкции? Лучше всего — в своей инструкции. Ликвидаторской. Да, и зафиксированный вызов на энергоблок ещё глянуть бы, а то Хродмар его так и не нашёл…

— Маккензи, мать твоя колба! — пальцы Гедимина сжались в кулак. — При чём тут твои бумажки⁈ Ирренций в сборках перерождался в короткоживущий. Чуть-чуть — и рвануло бы…

— Оно и рвануло, — Маккензи мрачно кивнул. — Теперь в стену гетто летят камни и «зажигалки», вокруг толпа с плакатами «Тески — убийцы!» и «Уберите из города ядерные бомбы!», «Вестингауз» и Ядерное ведомство роют землю копытом. Ты полный идиот, Джед — на наше общее счастье. Ни персонал станции, ни бедного Хродмара — как он тебя терпел⁈ — ни меня сотоварищи не потащат под суд. А вот ты готовься к понедельничному допросу. Других виновных в аварии «макаки» не обнаружили.

Гедимин растерянно мигал, пристёгнутый к койке. Информация в мозг просачивалась медленно. «Кажется, реактору я ничем не помог. И теперь аварию валят на меня…»

— Или, может, ты знаешь, кто виноват? — снова заговорил Кенен. — Что там вообще случилось?

«Станции сейчас, наверное, очень больно,» — Гедимин угрюмо сощурился в потолок. «Потерять целый реактор…»

— Топливо изменило свойства, — мрачно сказал он. — Внутри стержней пошла реакция на нейтронах. И сигма-пульсация наружу… это как заражение. Он бы взорвался, с аварийными стержнями или без. А вот если бы я успел выкинуть заражённое вон…

— Отлично, — кисло сказал Маккензи. — Изменило свойства. Почему? Почему этого раньше не замечали? Эту сборку загрузили не вчера. Если с ней что-то было не так — почему проявилось только сейчас?

Гедимин дёрнул плечом.

— Мне откуда знать⁈ Ирренций иногда меняет свойства.

Маккензи с треском приложил ладонь к лицевому щитку и охнул от боли.

— Превоссссходно… Так и отвечай на допросах, Джед. Ты этим нас всех очень выручишь.

«Станция,» — думал Гедимин, глядя в потолок. «Её ведь даже успокоить некому. Даже объяснить, что я пытался помочь. Может, и она решила, что я взорвал реактор…»

По идее, сигма-излучение должно было заходить в госпиталь свободно — экраны от него и на самой-то станции были хлипкие — но сармат не чувствовал ничего. Ни днём, когда пытался размять ослабшие за неделю мышцы и укрепить спину, ни ночью, лишённой снов. Хранитель молчал.

23 марта 00 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Спина было заныла, но боль быстро отступила, сменившись прохладой.

— Двигайся