Журнал «Если» - «Если», 2006 № 07

В сентябре мы, вероятно, сможем увидеть неоднократно откладывавшийся российский триллер-катастрофу «Сдвиг». Мистический детектив классика кино Брайана де Пальмы «Черная орхидея» (The Black Dahlia) расскажет о коррупции в полиции. Трагикомедия «Щелчок» (Click) с Адамом Сандлером в главной роли даст возможность главному герою, архитектору-трудоголику, при помощи волшебного пульта-«ленивки» управлять чем угодно, в том числе и своей жизнью, «перематывая» ее фрагменты вперед-назад. Очередная экранизация супергеройского комикса будет представлена в фильме «Возвращение Зума» (The Return of Zoom), а новая экранизация компьютерной игры — в сиквеле «Обитель зла 3» (Resident Evil: Afterlife).

Октябрь — время российской кинофантастики. Ожидается премьера ленты Михаила Хлебородова «Параграф 78», снятой по мотивам произведений Ивана Охлобыстина. В конце месяца наконец можно будет познакомиться с одним из самых громких проектов нашего кино — экранизацией романа Марии Семёновой «Волкодав из рода Серых Псов» режиссера Николая Лебедева. В ленте Филиппа Янковского «Меченосец» главный герой обладает нечеловеческими способностями к уничтожению, но, когда встречает свою любовь, вынужден сделать непростой выбор. Антиутопия Альфонсо Куарона «Дитя человеческое» (The Children of Men) поведает о том, как в середине XXI века на Земле перестали рождаться дети. Американский римейк одноименной китайско-тайванской ленты «Глаз» (The Eye) выйдет на наши экраны под конец месяца, также как и еще один сиквел-римейк китайского хоррора «Проклятие 2» (The Grudge 2). Английский вариант «Королевской битвы» будет продемонстрирован в ленте «Дикость» (Wilderness).

Ноябрьский репертуар кинотеатров интересен прежде всего анимационной сказкой о мальчике, который, уничтожив муравейник, сам был уменьшен до размеров муравья — «Гроза муравьев» (The Ant Bully), этакая американская версия «Баранкин, будь человеком!». Экранизацию фэнтезийного комикса Арона Колайте «Завет» (The Covenant) снял знаменитый американский финн Ренни Харлин. Невероятные способности героя к бесконтактному уничтожению себе подобных, похоже, становятся главной темой российского мистического кино — на эту же тему и фильм «Ретушер», снятый по одноименному роману Дмитрия Страхова. Еще одну «мистическую» экранизацию представит режиссер Катя Фон Гарнье — это фильм по роману Аннет Куртиз Клауз «Кровь и шоколад» (Blood and Chocolate). Экранизируют не только литературу, но и компьютерные игры — в ноябре любители подобных фильмов смогут посмотреть «Во имя короля. Фильм 1» (In The Name Of The King: A Dungeon Siege Tale l). Ну а главным событием месяца, безусловно, станет двадцать первый фильм (он же римейк одного из первых) о приключениях Джеймса Бонда — «Казино «Рояль» (Casino Royale) с новым актером Дэниэлом Крейгом в главной роли.

Декабрь — традиционно фэнтезийный месяц, ибо грядущее Рождество настраивает на сказочный лад. Главный подарок любителям фэнтези — фильм «Эрагон» (Eragon). Одноименный роман, первую часть трилогии «Наследие», Кристофер Паолини написал в 15 лет. Книга мгновенно стала популярнейшей в мире — по тиражам она уже вполне серьезно конкурирует с поттерианой и романами Дэна Брауна. Поэтому экранизацию романа, повествующего о деревенском парне из волшебной страны Агалезии, нашедшем яйцо дракона, и о последующих невероятных приключениях Эрагона и выращенной им драконихи Сапфиры, поклонники фэнтези ждут с нетерпением. Тра-диционны в декабре и релизы полнометражных мультфильмов: на этот раз юным зрителям предложены «Охотничий сезон» (Open Season) о приключениях гризли и оленя во время охотничьего сезона, «Делай ноги» (Happy Feet) о пингвине-чечеточнике, датская экранизация «Гадкого утенка» (The Ugly Duckling amp; Me) и очередная российская сказка «Илья Муромец и Соловей Разбойник». Романтический триллер «Дежа вю» (Deja Vu) поведает историю влюбившегося агента ФБР, который умеет перемещаться во времени. Этот фильм выйдет на наш экран в самом конце года.

Тимофей ОЗЕРОВ

ПРОЗА

Кейдж Бейкер

Мадам Айгюптос

Будь вежлив с Дьяволом, пока не перейдешь мост.

Водной стране, где леса и ночи темны и безумны, раскинулась широкая равнина, залитая яростным солнечным светом. По этой равнине мчался стремглав какой-то человек в нелепой одежде.

Утоптанная, спекшаяся глина дороги у него под ногами отражала жар солнца, и человек насквозь промок от пота. От усталости он шатался, потому что бежал уже давно и был довольно тучен, к тому же ему изрядно мешали шелковые кружевные панталоны, так и норовившие соскользнуть с жирных ляжек. Надо сказать, что его костюм был не только нелепым, но и унизительным, потому что кружева и юбки делали мужчину похожим на дебелую деревенскую молочницу.

Слезы отчаяния и страха ручьями лились по щекам беглеца, смешивались с потом и белилами и стекали по длинным темным усам, отчего те казались седыми. Малиново-красные пятна нарисованного румянца тоже размокли и текли розовыми струйками — создавалось впечатление, будто мужчина плачет кровью. Набитая соломой искусственная грудь под платьем растряслась от бега и сползала все ниже. Наконец она вывалилась из-под широкой сборчатой юбки, словно мертворожденный плод, и мужчина, сдавленно ахнув, остановился, чтобы ее подобрать. При этом он тревожно обернулся через плечо.

Преследователей еще не было видно, но мужчина знал, что они двинулись в погоню верхом и им, конечно, не составит труда его догнать. На этой пустынной дороге, протянувшейся через голую равнину, он был словно на ладони. И нигде, как назло, ни кустика, ни деревца… Заскулив от отчаяния, мужчина снова бросился бежать, на ходу засовывая за лиф платья искусственную грудь. Над его головой с противным гудением вились мухи.

Примерно через полмили дорога пошла вверх. Преодолев некрутой подъем, мужчина увидел впереди еще одну, идущую под прямым углом к первой. Четверка запыленных лошадей тянула по ней караван из двух сцепленных между собой фургонов, похожих на цыганские кибитки, но выше и уже последних. Да и раскрашены они были не так пестро, как обычные цыганские повозки. Парусиновые тенты обоих фургонов были черными, как одеяние Той, Что Приходит с Косой, и только над дощатыми бортами фургонов белели старинные белые буквы: МАДАМ АЙГЮПТОС.